Он попытался оттолкнуть мои руки, но моя хватка была твердой, как камень, когда я потащил его вдоль стойки и толкнул к холодильнику.
– Конечно, мне не все равно, – ответил он.
– Нет, ты никогда ее не любил. Не так, как я. Она для тебя ничего не значила.
– В ней было что–то, – сказал он, – но тебе нужно успокоиться, Джесси, потому что она не была такой уж особенной. Помни, она тебе изменила.
Я оттащил его от холодильника и так сильно прижал к стене, что у него перехватило дыхание. – Никогда больше так не говори.
Внезапно он ударил меня головой в нос,и боль пронзила мой череп. Я увидел звезды и отступил на несколько шагов. Следующее, что я помню, это как Рик тащит меня в гостиную за воротник рубашки и бросает на диван.
– Возьми себя в руки! – крикнул он, стоя надо мной и показывают пальцем. – Ты расстроен.
– Чертовски верно, я расстроен. – Я вытер нос тыльной стороной ладони и понял, что у меня идет кровь. – Господи.
– Он снова указал на меня. – Оставайся внизу. – Я подумал, что он собирается принести мне мочалку или еще что–нибудь, чтобы остановить кровотечение, но он даже не пошевелился, чтобы оказать мне первую помощь. Он просто стоял и смотрел на меня предупреждающим взглядом.
– Если ты еще раз меня схватишь, – сказал он, – клянусь, я прикончу тебя.
Это было все, что я мог вынести. Что–то взорвалось во мне, и весь мир стал красным. Я сорвался с дивана, как ракета, и повалил его на спину на пол гостиной.
Я ударил его в лицо, но он ударил меня в ответ, что вызвало звон в ушах.
Схватив его за рубашку, я поднял его на ноги и швырнул на маленький столик. Лампа с грохотом упала на пол.
Рик вскочил на ноги и бросился на меня. Он ударил меня в живот, а затем его кулак ударил меня в челюсть. Сильно закружилась голова. Я никак не мог понять, как сжать руки в кулаки, чтобы дать отпор. Мой мозг был в тумане. Он бил меня снова и снова.
Избиение в конце концов прекратилось, но мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Рик теперь был на другой стороне комнаты. Как он туда попал? Мои скулы пульсировали, губа была разбита и кровоточила, но я больше нигде не чувствовал боли. Все онемело.
Я покосился на брата, не понимая, как и когда я причинил ему столько вреда, потому что из носа у него текла кровь, и он согнулся пополам, схватившись за ребро.
– Убирайся отсюда, – сказал он. – Иди домой и никогда сюда не возвращайся.
Я наклонился, чтобы поднять свой рюкзак с пола. – Не волнуйся, не вернусь, – сказал я, – потому что я больше никогда не хочу видеть твое лицо.
***
Два дня спустя, когда мы взлетали с посадочной полосы на закате, я смотрел из окна очередного самолета.