— Я так полагаю, теперь весь бизнес будет на тебе.
— Не могу сказать, что я от этого в восторге. Я надеялась пройдет больше времени, прежде, чем я возьму на себя ответственность за эту махину, — задумчиво проговорила Таис.
— Ну, у тебя есть помощники, — сказал Антон и подумал, что это хорошо. Работа отвлечет от того, что случилось и поможет пережить горе.
— Да, Покровский уже приезжал, предлагал свою помощь, — сказала Таис и Антона кольнула ревность. Он вспомнил их разговор на благотворительном вечере.
— Тай, мы должны поговорить о том, что случилось.
— Не сейчас. Я все это видела своими глазами и не могу об этом вести беседы, — сухо ответила Таис и ему показалось, что она винит его в том, что он нажал на спусковой крючок. — Мне нужно время.
— Ты мне никогда этого не простишь?
— Антон, ведь не об этом речь, — расстроено произнесла Таис. — Ты спас мне жизнь, я этого никогда не забуду. Но мне тяжело. Я понимаю, что тебе тоже. И на тебе ответственности больше, чем на ком либо, но мне нужно прийти в себя.
— Я понимаю, — сказал Антон и это было правдой. Но это не значило, что ему от этого понимая стало легче.
— Ты сейчас должен заботиться о себе. Я нашла тебе адвоката. Уже поговорила с ним и он готов взяться за твое дело, — сказала Таис и ее голос стал чуть бодрее. — Мы справимся.
Ее слова вселили в Антона уверенность, что у них есть шанс и теперь он был готов свернуть горы, чтобы снова быть с Таей. Он устал и закрыл глаза. Словно почувствовав его состояние, Таис закончила разговор.
Антон шел по тюремному коридору. До суда он должен будет провести время в заключении. Это пугало его, хотя адвокат, которого нашла Таис заверил его, что у них неплохие шансы на то, что его самооборону признают допустимой. Ник ворвался на его территорию и это давало ему возможность на смягчение приговора.
Тяжелая дверь открылась и Антон оказался в камере. Он старался сохранять спокойствие, но он не знал правил этой жизни и опасался своим незнанием навредить себе. Помимо него в камере уже было трое.
— Добрый день, — поздоровался Антон. На его приветствие никто не ответил. В его сторону даже не посмотрели, словно он был призраком. Здесь так принято? Или он сделал что-то не так? Антон не знал этого. Осторожно, чтобы не вызвать раздражения, он посмотрел на своих сокамерников. Самому старшему было около пятидесяти. У него было красное лицо, светлые волосы с налетом выгоревшей рыжины. На лбу два тонких шрама, от уголка глаза через всю щеку еще один, похожий на росчерк шпаги. Взгляд хитрый, оценивающий, в котором было что — то птичье. Другой был ровесником Антона, нервный парень, который не мог спокойно сидеть на месте, то и дело вертелся, трогал лицо, приглаживал волосы и за это получал подзатыльники от самого молодого из троицы. Нервно смеялся, замирал на мгновение и принимался за старое. Антон задержал взгляд на том, кто был младше всех. Крепкий, мускулистый, с коротким ежиком на голове и загорелой кожей, он резко отличался на фоне двух других. В нем чувствовалась наглость и духовная сила, но назвать здешним лидером его было нельзя. Брагину подумалось, либо он совсем новенький в криминальных делах, либо попал сюда случайно.