— Так ты его будешь пить, — хихикнул Борис. — Я попрошу Наташу заказать твое любимое.
Антон улыбнулся. Рядом с Борисом ему всегда было хорошо. Он чувствовал его поддержку и знал, что этот человек никогда его не предаст. Он был его настоящей семьей. И ему стало в очередной раз до боли совестно за то, как он поступил с ним.
Он знал, что мог победить. Даже учитывая, что у троих бандитов было оружие, он бы смог раскидать их и нанести ущерб за дерзкое поведение. У него хватило бы на это сил и навыков, а еще глухой ярости, которая жгла его изнутри, когда одна из этих тварей приставила нож к горлу Таис. Антон еще никогда не ощущал себя настолько беспомощным и бесполезным. Он должен был защищать ее, а сейчас был вынужден стоять, как истукан, и принимать чужие правила игры. Он посмотрел на Таис. В ее глазах плескалась безрассудная храбрость. Она старалась спасти ситуацию, держалась с вызовом, и он невольно восхитился ей. А потом на него градом посыплись удары, и тело превратилось в сплошную точку боли. Ему пришлось подавить инстинкт самосохранения, чтобы случайно не навредить Таис.
Когда она вырвалась и побежала, он испытал такое облегчение, что боль на миг отступила. Он собрался и вложил в свои удары все силы, что у него были. Дрался, как в последний раз и, несмотря на их преимущество, все же одержал победу — они убежали. Когда он остался один, ему показалось, что он сейчас умрет. Упадет на асфальт и больше не поднимется. Ноги тут же подкосились, и он упал на колени. Сквозь туман увидев бегущую к нему Таис и сразу взял себя в руки. Она не должна видеть его раздавленным! Упершись рукой в стену, он начал подниматься.
Первые сутки после операции Антон спал. Просыпался, его накрывала волна боли, ему вкалывали обезболивающее, и он снова проваливался в сон. Иногда его выкидывало в реальность, и ему казалось, что рядом с его койкой сидит Таис, одетая во все черное. Ему даже чудилось, что она держит его за руку, но он понимал, что это нереально, и снова проваливался в забытье.
Ему снилось, что он входит в просторный зал, посреди которого стоит белое пианино. В приглушенном свете свечей оно переливалось перламутром. Антон подошел к нему и коснулся пальцами клавиш. Помещение наполнилось музыкой, и по его телу пробежала дрожь от волнения. Он сел за пианино и сыграл простенькую мелодию. Пальцы парили над клавишами, с легкостью создавая магию звуков. Они снова подчинялись ему, быстрые и ловкие, как были прежде, даже лучше. Его захлестнула эйфория, от которой на глаза навернулись слезы. Он снова играл и был в потоке, наслаждался каждой нотой, проваливаясь в мелодию. Закрыв глаза, он понял, что счастливее уже стать невозможно, и его выбросило в реальность.