Сержант для начала осмотрел дыру в двери, затем, что в неё видно. Просунул туда дуло винтовки и максимально быстро проскочил внутрь. Из помещения раздался щелчок пальцев, двое солдат последовали его примеру. Пару минут оттуда не было ничего слышно, затем раздались приглушённые голоса. Спустя ещё пару секунд ожило переговорное устройство.
— Товарищ капитан, здесь гражданский. Некий инструктор Диего, у него шок. Но он понемногу отходит. Вам с товарищем лейтенантом лучше самим послушать, что он говорит.
— Ну что, пошли посмотрим, кого они нашли. Всё-таки первый живой человек на станции. — Я аккуратно проник в помещение, следом в него проник лейтенант Ерошин, бывший раньше пилотом истребителя. Так уж сложилась судьба, что транспорт, летевший за ним, запоздал, и он попал в своеобразную космическую пехоту. А как нас ещё назвать? По документам мы не пойми кто, что-то среднее между десантом и экспедиционными войсками. Почему мы? Потому что я сейчас одновременно капитан корабля и командир полка. Похоже, французы не знали, как быть, и отправили документы, где я значился командиром формируемого полка и где я прохожу, как капитан корабля, вместе с перечнем оказанных услуг. Видать, а волне начальственного офигения от размеров затребованного. Всё остальное как-то незаметно прошло. Теперь надеюсь на двойную зарплату по обоим должностям.
Помещение-то с размахом строили. Круглый зал, метров тридцать в диаметре. Со стороны двери два ряда рабочих мест, располагаются полукругом. От двери до противоположной стены, разделяя ряды рабочих мест, к огромному экрану идёт проход. Рядом с экраном трибуна и ещё одно рабочее место, где сейчас сидел человек в спортивном костюме от известного кутюрье Юдашкина. Сложно не узнать, если реклама его одежды крутится в эфире планетарных каналов день и ночь.
Он пытался что-то объяснить сержанту, который явно завис, нагруженный фразами на плохом английском с содержанием, больше подошедшим душевнобольному. По внешнему виду он не особо от них отличается. Тёмные волосы со следами подпален, растрёпаны и подойдут скорее безумному гению, чем тренеру. В глазах застыл ужас, будто он увидел саму смерть. Знаю, что звучит заезжено, но по-другому его не опишешь, слишком явный ужас в них читался.
— Кто вы, сколько тут находитесь и что тут произошло? — спросил я на английском.
— Я Диего Сальхоста, инструктор в тренажёрном клубе — Начал он, нервно поглядывая на дверь. — Когда всё началось, не знаю, но, когда я вышел из своей каюты, в коридорах никого не было. Это не привлекло моего внимания, не ходить же всё время толпами. Только по дороге к столовой, я никого так и не встретил. А когда заглянул в столовую, я не знаю, это слишком ужасно. Там было много народу, только все они были уже мертвы и в страшных язвах. Я хотел позвать на помощь и позвонил в ближайшую комнату охраны, но никто не ответил. Пришлось сидеть здесь двое суток. Там есть аварийный запас еды. Если отодвинуть телефон в сторону, то сработает система, и откроется хранилище в стене. Я не знал об этом, мне повезло. Там есть на стене телефон рядом с дверью, уже давно.