Станция встретила нас полутёмными коридорами и застоявшимся воздухом. Сказывалось долгое отсутствие людей, лампы освещения частично не работали, а больше половины створок вентиляции перекосило в шахтах — стандартная процедура консервации предписывала перекрыть вентиляцию на случай разгерметизации. Коридоры широкие, метра три будет, остаётся вопрос: «нахрена?». Как правило, внутреннее пространство было принято экономить, и если необходимости не было, то проходы делали узкими и с низкими потолками. Делали это из-за практических соображений. Самое первое, что мне приходит на ум, это уменьшение нагрузки на фильтрующие воздух системы, и освещения они поменьше требуют.
Может быть, это я рассуждаю немного не так, теряя суть? Ведь станция в отличие от кораблей не ограничена максимальной пропускной способностью врат. Здесь конструкторы могли оторваться по полной. Их можно понять: при проектировании кораблей им необходимо втиснуть в ограниченный объём максимум от возможного. Но, опять же, это только мои домыслы.
Короткими перебежками наша маленькая группа перемещалась по, местами, полностью темным переходам и заброшенным комнатам, внимательно осматриваясь по сторонам в поисках следов присутствия здесь кого-то ещё. Есть небольшой мандраж, я всё-таки не машина. С того момента, как я последний раз бегал с оружием в руках, прошло более пяти лет.
Продвигались мы довольно быстро и четко, осматривая каждый пройденный метр. Всё, как по учебнику, кое-какие знания у меня после академии ещё сохранились. Пока не было никаких следов присутствия человека. Хотя, в моем понимании эти фанатики не были людьми. Биологические машины, без признаков разумной мысли в горящих фанатичностью глазах.
Ну вот, стоило их только вспомнить… На стене одного из многочисленных коридоров красовался нарисованный жёлтой краской глаз огромных размеров, занимая практически всю стену от верха до низа и на метра три в ширину. Один из используемых «братьями» символов. Значит, все-таки фанатики. Я судорожно вздохнул, под защитной маской, к счастью, этого заметно не было, покрепче сжав в руках оружие.
Через пару поворотов появились первые, множественные признаки того, что все искомые нами личности совсем рядом. И личности крайне некультурные и неряшливые. Складывалось ощущение, что я вернулся в трущобы новой Венеции, где мы перед выпуском помогали местной полиции в обыске. Взаимозачёт: мы им помогаем, они нам предоставляют полигон для стрельб.
Стены коридоров изрисованы разноцветной краской, и где они ее только раздобыли? Возле стен кучками был свален мусор — остатки еды, ветоши, останки каких-то коробок и жестяных банок, фантики и прочий мусор. Знаками я дал понять бойцам, чтобы усилили бдительность.