Что бы она ни сделала, этого недостаточно, чтобы попасть в туда.
— Небеса, не надо, — осмелилась прошептать девушка. — Я прошу…
Он, безусловно, услышал, но ему было плевать. Он был зол, его глаза сверкали, и звук её голоса, казалось, лишь усилил его раздражение.
— Судья…
Доган отвернулся и сел обратно в своё кресло. Сделал резкий глоток из бокала, стоявшего на столике (рядом с вазой, в которой когда-то находился предназначенный победительнице цветок). Взмахнул рукой и сказал что-то на своем языке.
Марлен увели прочь.
Она спускалась вниз теми же ступенями, которыми поднималась вверх, но теперь из роли победительницы маленькая лица превратилась в отступницу, в ту, кого Доган Рагарра счёл достойной Сферы.
Когда её выводили из Арены и сажали в ракатицу, она силилась понять, что значат крики толпы — зрители одобряют или порицают происходящее.
Понять это она так и не смогла, ведь транспортное средство отрезало её от всех звуков.
И лишь тогда, в стеклянной движущейся кабине, вдали от холодных глаз жестокого судьи, окружённая двумя равнодушными охранниками, Марлен до конца осознала, что произошло, и дала волю слезам.
Марлен не помнила, куда и какими путями её вели. Она оказалась в очень тёмном помещении, почти без света, куда её бросили как куль муки, не заботясь о сохранности. Из-за нехватки света она даже не могла различить размеры комнаты. Иногда казалось, что помещение не имеет границ. И лишь мигающая в далёком коридоре лампочка не давала сойти с ума. Свет от неё тонкой полоской просачивался сквозь щель в двери, напоминая: ты, гонщица, не ослепла, не умерла и не сошла с ума.
В углу её камеры стоял туалет. Каждый раз, используя его, лисичка испытывала стыд.
В проёме двери иногда появлялась еда. Лисица полагала, её кормят раз-два раза в день, но она, конечно, могла быть не права, так как спустя три-четыре приема еды потеряла счёт времени. Она плакала и мысленно звала на помощь мать и отца. Засыпала, и видела в снах обеспокоенные лица Джин, Имани, или Миры с Аророй.
Марлен было слишком юной, слишком доверчивой, никто не готовил её к подобной судьбе. Никогда не предостерегал, что ей «посчастливится» увидеть устрашающее здание Сферы изнутри.
Девушка лила слезы и звала на помощь. Пыталась услышать шаги, но их не было. И это было худшее — казалось, в здании сферы никого нет. Никого! Она — единственная узница!
Ей хотелось, чтобы хоть кто-то пришёл на помощь. Да что там, просто прошёлся мимо камеры и это было слышно! Но никто не приходил. И тогда ей представлялось, что все о ней, о Марлен, забыли.