Кто первым затронул эту тему — Марлен не помнила. Она лишь услышала имя судьи из уст Динки, восхваляющей предприимчивость именитого ящерра, мол, он вернул Мыслите былое величие, именно он придумал, как привлечь капиталы в разрушенный город, и почувствовала, как ярость медленно растекается по телу.
Наверное, во всем виноват алкоголь. Именно он вынудил Марлен открыть рот и чуть ли не впервые во всеуслышание выразить собственное мнение: к черту Рагарру, к черту ящерров!
К чему это привело? Девушки задумчиво понурили головы, Имани сердито подкидывала сухие ветки в огонь, а Джин смотрела на Марлен с осуждением. Настроение испорчено!
Костер, вокруг которого собрались красавицы, мягкими волнами стремился ввысь. Лес, в силу обстоятельств отвыкший от человеческого общества, задабривал желанных посетительниц совьим уханьем и шелестом нетерпеливо покачивающихся кипарисовых деревьев.
Дым от костра неспешно струился в небо и затихал где-то далеко, возможно, у самого защитного купола, служившего тюрьмой для многих жителей города.
Марлен поняла, что зря затеяла этот разговор. Не стоило ей вслух наговаривать на судью. Джин уже не первый год ходит у Рагарры в любовницах, он её к себе зовет после каждой гонки. Не чтением же религиозных псалмов они там занимаются!
Да и права Джин, как ни крути — у гонщиц намного больше прав, чем у обычных землянок, но ведь и риск больше — на соревнованиях гонщицы рискуют собственными головами и смертность среди них уж слишком высокая. Никого уже давно не удивляли короткие некрологи на больших экранах города: «Умерла такая — то. Гонщица».
Ящерры даже головы вверх не поднимали, чтобы посмотреть на изображение умершей, ради которой не так давно срывали глотки во время соревнований на Млечной Арене. Им плевать.
— Извини, Джин. Это… вырвалось.
Джин кивнула. Всё знали, самая опытная из гонщиц обожает Марлен, да и остальные девушки, сидевшие у костра, относились к лисице не хуже. И все же, перегибать палку не стоило, и до того злополучного дня Марлен ни разу об этом не забывала.
В лесу их было шестеро.
Конечно же, в славном городе Мыслите Гонщиц было намного больше: около трёхсот активно учувствовали в гонках, и ещё приблизительно пятьсот проходили обучение.
Марлен была где-то посередине. Она уже прошла обучение, не раз учувствовала в гонках на малых аренах, как и в рукопашных боях, но на Млечную Арену её ни разу не выводили. Она, как было принято говорить, «зависла».
Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что она не рисковала быть обезглавленной, сожжённой заживо, погребенной под завалами чего-либо на Млечной Арене, и плохо, ведь если девушка не приносит прибыль городу, её могут исключить из «почетного» списка гонщиц.