Руслан пристально наблюдал за парнем. Он лизнул палец и провёл по губам. Тело дрогнуло, но еле заметно. Потом Олесь всосал палец в рот, и робко дотронулся до груди. Пальцы дрожали, лаская кожу, когда к ним присоединилась вторая рука. Руслан знал, что онанизм большинства парней ограничивается членом в руке. Так было и у него. Но Олесь должен почувствовать своё тело, везде, где сможет сейчас достать. Парень коснулся своих сосков, покрутил между пальцами. Руслан молчал, позволяя ему делать сейчас то, что он хочет. А самому хотелось подойти и прикоснуться. Впиться губами в этот розовый сосочек. Приласкать руками, подрагивающий живот. Потом зарыться языком во впадинку пупка. Собственный член болезненно налился кровью, от зрелища, которое было перед его взором и собственных пошлых фантазий. Он ещё успеет это осуществить, а сейчас, Руслан втопил пальцы в подлокотник кресла и наблюдал, как возбуждается Олесь, медленно, но верно. Его член был слегка розовый и почти встал, слегка подрагивая.
«Не спеши. Ласкай себя медленно. Проведи по очереди по каждой руке. Посмотри, какие великолепные у тебя пальчики. Ими не стыдно приласкать кого-то ещё. Пусть это будет мужчина. Это не важно, малыш. Тебя таким создала природа, не ты сам. Твоей вины в этом нет. Повинуйся зову природы, удовлетвори сегодня себя ты тоже мужчина. Но то, что ты сейчас делаешь, разве плохо?» — услышал Олесь в очередной раз.
Голос мужчины был какой-то странный, он как будто завораживал, или гипнотизировал. Олесь провел дрожащими пальцами по руке, дотронулся до пальцев.
«Мои прекрасные пальчики», — сказал внутренний голос так робко. Потом последовала другая рука и вот его ладони снова на груди.
«Ласкай свою грудь, живот. Пусть руки приносят наслаждение. Это твоё тело, самое лучшее на свете», — снова донеслось до слуха.
Олесь опять прикоснулся к соскам, потёр их кончиками пальцев, и они превратились в твёрдые горошины. Нервные окончания обострились. Из груди хотел вырваться робкий стон, но он по привычки сдержал его.
«Не смей сдерживать стоны! Дыши глубоко не задерживай дыхание», — раздалось в тишине.
Олесь провёл руками вниз до самого паха и всё же застонал, протяжно и сладко. Но в этот момент душа раздвоилась на две половинки.
«Извращенец. Ты извращенец, Олесь, так нельзя делать», — ехидно сказал каркающий голос внутри.
«Нет, неправда! Меня таким создала природа!» — нерешительно пискнул второй голос.