Я только руку протянула, и сердце екнуло.
Развернула.
Мои вещи… Поняв это, я едва не разрыдалась снова. Все то, что было со мной и на мне, когда я попала сюда. Одежда, босоножки, сумочка… мой телефон… давно разрядившийся… ключи от квартиры.
Я сидела, смотрела на это, и у меня дрожали губы.
Словно момент, когда реальность смещается, и ты не можешь понять… Сжимается сердце. Все это правда.
— Хочешь, переоденься, и пойдем, — сказал Халид.
Он смотрел на меня. У него такое усталое и словно неживое лицо.
Сейчас… я…
— А ты? Как твоя рука? — спросила я. Наверно, мне сейчас позарез нужно потянуть время, осознать, чтобы хоть какое-то решение принять. То есть, решения я уже приняла, но мне нужно именно потянуть время…
Халид чуть дернул правым плечом.
— Вот, — сказал он. — Как видишь… Приделали назад. Сказали, завтра утром все снимут и будет, как новая.
— Я рада…
— Да, — он фыркнул, — я тоже.
И все. Замолчал.
Я…
Я взяла, разложила вещи перед собой… ключи, пачка жвачки из сумки, влажные салфетки, блеск для губ, проездной… Все это так дико здесь, так удивительно.
— Ю… останься хоть до завтра, — попросил Халид. — У нас сейчас торжественный обед, в честь моего вступления в права айнара. Все уже собрались. Вкусная еда, музыка, веселье… Пойдешь со мной? Нас уже ждут.
— Нас?
— Да, — уверенно сказал он. — Нас с тобой.
* * *
Веселье…
Айнар Халид пытался веселиться из последних сил. Изображать радость, улыбаться гостям, вести светские разговоры. Но стоило чуть от этих улыбок отвлечься… и взгляд куда-то в пустоту. Он даже ничего не ел.
Я сидела рядом, по левую руку. Видела все. О, у меня сегодня было свое место, своя тарелка, свои приборы и даже свой человек, готовый подливать вино и подкладывать лучшие угощения. Интересно, что женщин, кроме меня, больше не было… в смысле, свободных женщин. Вернее, вон там, в конце стола, двое в военных мундирах, одетые по-мужски… Только они и еще рабыни, прислуга. Присутствие женщин за мужским столом здесь не принято.
Керуш по правую руку.
— Не весело? — спросил он.
Халид бросил на него взгляд. Качнул головой.
— Устал, — сказал он. — Сил нет. И голова раскалывается.
Да, это мне удалось поспать, а ему, скорее всего, нет. Напряженный вчерашний день и еще более тяжелая ночь, и целый день сегодня…
Он потянулся под столом, дотронулся до моего колена пальцами, осторожно.
Я накрыла его руку своей, чуть погладила, давая понять, что не против, и, пожалуй, тоже хочу прикоснуться к нему. Он едва заметно улыбнулся.
Устал. И я устала. А, может, дело не только в этом.
Перед нами танцевали. И пели песни. О доблести молодого айнара… и еще обо мне. О-оо, «прекрасная роза с острыми шипами», каждый, кто попытается без спросу сорвать ее, умрет страшной смертью. Все же, Джейлина прихлопнула я. Это ужасно и смешно одновременно, наверно, слишком выходит за рамки того, к чему я привыкла… да и я уже порыдала свое.