Всего два стола занято, за одним Дарья, за вторым — Платон Зайчонок восседают. На тронах. От стены отделяется официант в золотой жилетке… И исчезает в проеме задрапированном шторами в цвет кресел.
Остановившись за два стола от Зайчонка, Марина хватает меня за руку.
— Я что-то чувствую! — хрипит испуганно.
Я показательно замираю, с полминуты стою как вкопанная.
— Проклятие Герасима. Где-то рядом…. Слепая прозреет… Рыжая…. С ней ничего не случится…… В течении часа нельзя покидать ресторан. — вещаю на весь зал.
Зайчонок тканной салфеткой вытирает лоб. Дашка приподнимается с трона…
И тут, из-за пурпурных штор, выскакивает Ольга Корнеева. Сияя счастливой улыбкой несется к нам.
— Драгоценнейшие мои! Как я признательна, что смогли уделить время, нашему скромному заведению! Ваше появление в Кронах, величайшая радость. Четыре стола в резерве! Когда такое последний раз было? — это Корнеева на ходу выкрикивает.
— Супер прикид, даже я испугалась. Выступление слышала, много не поняла, но, если сможете избавить от визитов Платона, буду очень благодарна. — быстро шепчет добежав до нас.
— Постараемся сделать все, что в наших силах, — очень серьезно говорит Марина Лемоан, закатывает глаза и продолжает:- кто-то из постоянных гостей, носит на себе проклятие. Темная вода не называет имени…. Вижу! Вижу траву, на которой пасутся серые кролики…. Или зайцы.
— Да. Я тоже их вижу. Жрут чужую морковь. Младший кролик о чем-то просит старшего…. Что-то плохое, с маленькими девочками и их мамой связанное….
— Ольга! Позови охрану, выстави этих шарлатанок! — Взвизгивает Платон Герасимович вислоухий.
Я на него таким взглядом уставилась… Кролик на троне обмяк.
— Мать Шумунда мне подсказывает….- затягиваю не сводя с Платона глаз.
От входа с топотом бежит крепыш в ливрее. Чем-то сильно озадаченный.
— Там, там, — тычет пальцем в сторону входной группы, — еще жрицы! Жрица Филя и жрица Чита. Орденоносные. Хотят присоединится к шабашу.
***
— В чем проблема? Почему не пропустил уважаемых жриц в ресторан? — Ольга рыкнула на ливрейного, тот развернулся и трусцой припустил назад, ко входу. На бегу ущипнул себя за руку, видимо хотел убедиться, что не спит.
Корнеева тем временем сосредоточила внимание на Зайчонке. Вперила в него пронзительный взгляд и прошипела:
— Кто дал вам право оскорблять моих гостей, в моем же заведении? Извольте извиниться, иначе попрошу порчу на вас наложить.
Не ожидал Зайчонок от Ольги подобного выпада. Губы у вислоухого затряслись от удивления и возмущения.
— Ноги моей больше не будет в рассаднике мракобесия, — бормочет Платон Зайчонок, с опаской косится на Маринку, потом на меня, тянется за брошенным на соседнее кресло пиджаком.