– А мы где? В гаражах что ли? А что я тут делаю? А вы?
– Может, я вам заплачу? – робко предложила я, когда мужики засунули в Газельку последнюю коробку.
И в этот момент темноту рассеивают фары подъезжающего к нам автомобиля. Я роняю болгарку на землю и жду кары, которая, судя по всему, неизбежна.
Я старался на неё не смотреть. Старательно отводил взгляд. Да и вообще чувствовал себя неловко. К квартире я уже привык за неделю, но только в отсутствие хозяйки. А теперь бродил, стараясь не шуметь и не смотреть на голое женское бедро. Старался, но безуспешно.
— Надо уже потрахаться хоть с кем-нибудь, — проворчал я, пока варил кофе.
Даша пришла только через полчаса — опоздала, мне бы этого времени точно хватило побриться. Она прошла мимо, как всегда цокая каблуками и окутывая всех тонким шлейфом дорогущих духов. Дашка любила себя, любила производить впечатление, а нас вот, видимо, не очень. Дошла до шкафа-купе, сбросила пальто. Может, ожидала, что подскочим и поможем, но мы изображать из себя джентльменов желанием не горели. Обойдётся. Обернулась.
— На звонки отвечаем по очереди, — предупредил я сразу.
И правда, стоило осторожнее. Половину моей прихожей занимала коляска Сони, как раньше у Лиды. Логично конечно, если есть ребёнок, значит должна быть коляска. От ванны тянулась бельевая веревка, уходила через дверной проем куда-то в комнату. Я уже говорил, что у Соньки очень много одежды? Так вот, в мою квартиру переехало не меньше половины детских шмоток. Они висели на веревке, умилительно крошечные, всех цветов радуги, и пытались пахнуть кондиционером для белья, но безуспешно – еда пахла сильнее. Я сглотнул. Снял ботинки.
Сейчас я менял памперсы очень быстро. И даже мог, удерживая ребёнка на весу, помыть его над ванной. Сначала очень боялся — Сонька была невероятно юркой и так и норовила выскользнуть из рук, а потом научился. Я мыл ей попу, а она размахивала руками с крепко сжатыми кулачками и громко ругалась. Хорошо, что я не понимал младенческого языка.
Я полазил в сети и мыл попу не только после дефекации, но и после того, как ребёнок два-три раза пописает. Господи, да я мог бы уже уйти от деда и зарабатывать няней, настолько обширны были мои познания в этой области — спасибо Комаровскому и ютубу. Но, если честно, другие дети меня пугали и не умиляли. Сонька как-то незаметно пробралась в стан своих. Я оказался втянут в дела этой семьи по самые уши. Иногда мне казалось, что я сошёл с ума. Что я делаю, вообще? Смесь разогреваю и меняю подгузник. Зачем? Дед? Ах… дед.