* * *
– Дед? – ошеломленно спросил Герман из-за моей спины. Тоже, что ли, в театральный кружок ходил?
Следующие несколько дней я старательно избегала Германа и это вполне мне удавалось. Мы выходили гулять только, когда он уезжал. Возвращался посреди рабочего дня он редко, мы не сталкивались. Сонька щурилась на снег — он её удивлял. Кричала, наверняка хотела его попробовать. Я вспомнила про свой снежок, и мы с дочкой вынесли его на улицу — теперь не должен растаять до весны.
Причина моей нелюбезности проста — пусть считает меня невежливой истеричкой, перестаёт сюда ходить, вызывая нелепые мысли в моей голове.
– Эм..Ужин? – предложила я ему, когда Герман наполнил бутылочку смесью и унес Соньку в комнату. – Извините, я не ожидала гостей и несколько растерянна.
— Спит, — кивнула я.
На Германе передник с вишенками. Теперь с этой ягодой у меня крайне неприличные ассоциации. И буфера никакого — ни деда, ни Соньки, ни даже Сатаны. Мне отчего-то казалось, что я лечу в пропасть, причём добровольно. И то, что прячется на её дне, меня страшно пугало, но и манило, и противостоять невозможно. Причём боялась я даже не секса — от хорошего секса ещё никто не умер. Я боялась того, что творится в моей голове.
— А я почти доела торт, — горько вздохнула я.
Я уже начала накрывать стол ранее, поэтому просто добавила приборов. На столешнице несколько уже остывших капель супа. Я торопливо стерла их полотенцем, чувствуя, как горят щеки. Готовила я обычную, не хитрую еду – борщ, курицу с картошкой в духовке, овощной салат. На большее не хватило времени. Да и врядли, я смогу удивить человека, который питался в таких ресторанах, которые я видела только в выпусках «Орла и решки». Так что, чем богаты. Во мне снова начала вскипать злость на этих богатых мужчин, которые буквально играют в меня, вынуждая подстраиваться под свои условия. Но я напомнила себе, что если ввязалась в дело, то доводи его до конца. Поэтому я навесила на лицо улыбку, и зачерпнула первый половник супа.
— Чего это? — нелюбезно спросила я.
Я вопросительно посмотрела на Германа, хотя ранее старалась не встречаться с ним взглядом. Он развел руками. Видимо, в моё отсутствие, Сонька вела куда более насыщенную событиями жизнь, чем мне думалось. Герману объяснять ничего не хотелось, он потянул руки к ребёнку.
Дед стушевался под моим взглядом. Неужели смутился? Я попрощалась и ушла, понимая, что деду с внуком наверняка нужно поговорить наедине. Через несколько минут Герман вернулся. Мы молчали, теперь наше молчание было ещё более неловким, чем раньше. Мне даже смотреть на него было физически невозможно. Липкая жаркая краснота грозилась затопить лицо. Надо уходить, скорее, пока я своим смущением окончательно все не испортила. И не вспоминать то, что случилось на кухне пару часов назад. Вообще из памяти вычеркнуть.