Через двадцать минут, когда все вопросы были решены, только два брата осталось в помещении. Ревальд посмотрел на Ревана, с недовольством смотрящего на каменные стены, и спросил:
— Точно такие эмоции испытывал к Кассандре, когда около нее ходил охранник, и с каждым мгновением, оно усиливалось. А там в замке, полностью пропитанная травами, она влекла, но не было осознания, что она — моя истинная. Реагировал мой зверь.
Он схватил ее, связал и привез сюда, в холодные земли оборотней. Весь путь она путешествовала на черном ужасном вонючем животном, перекинутая через седло, а на голове мешок. Задыхалась, кричала, пока он не снял тряпку, не заткнул рот тряпкой. И потом стало еще хуже… холодно и страшно. А потом оказалась здесь…
Верховный альфа повернулся к брату и проговорил:
Ревальд поднялся, желая идти к своей истинной паре, как друг остановился. Он повернулся к брату и выдал:
После очередной такой поездки, оказавшейся последней, когда она пришла домой, в ее комнате оказался мужчина. Тот, что недавно устроился к ним на работу, чтобы постоянно следить за ней.
После баньки девушки сидела в родительском доме братьев, где обычно останавливался верховный альфа, и постоянно обитал Креван. У мужчины был свой дом, но он предпочитал этот, не желая оставаться в своем. Вожак Северной тропы чувствовал там одиночество, подумывая отдать его своей правой руке, но потом решил оставить на тот случай, если встретит свою женщину. Может тогда, его дом не будет вызывать в нем скуку и желание все разнести в щепки.
Девушка посмотрела на дверь, недавно закрывшуюся, и вздохнула. Совсем недавно от нее ушла добрая женщина по имени Элия, маленькая полная женщина с седыми волосами. Она все ей показала в доме, отвела в баню, а когда девушка вновь вернулась, ее ждала чистая одежда. Совсем другая, не та, к которой она привыкла или видела. Меховая накидка и теплое платье. Такое нежное и красивое, что она не могла поверить, что такая красота теперь принадлежит ей. Сапоги, чулки, нижнее белье — ничего не забыла старая медведица. И все вещи были ее размера. Элия сказала, что уже приближаются мужчины, и ей можно идти домой к внукам.
— Я могу подогреть, — предложила девушка, но Ревальд положил руку на спину, помогая присесть, и заверил:
Мужчина сдерживал себя насколько мог, а когда контроль разбился вдребезги, зарычал и поставил метку у основания шеи, чуть разрывая кожу, сатанея от ее резкого крика и протяжного стона, сливающихся воедино. Ревальд находился на краю пропасти, давая время, а когда девочка успокоилась, позволил себе любить, унося обоих за черту сказочного пазори.