— Нравлюсь? — вдруг спрашивает он, озорно улыбаясь и подмигивая мне.
— Лиан… — кладу ладонь на ее обнаженное плечо. Кожа горит как при лихорадке.
— Расстегни! — умоляю я, указывая на пуговицу и молнию брюк. — Не приказываю, ибо боюсь, что ее эфемерное хрупкое желание исчезнет, если хотя бы слегка надавить на нее.
— Постучись!
— Пожалуйста, не надо… — шепчу прямо в его губы.
— Нет! — ожидаемо шепчет девушка и пробует слезть с меня.
Она удивлена своему поведению, реакции ее тела на меня не меньше.
Я думаю все это, прикрыв глаза, пока не чувствую, как резкий сквозняк от срывающейся с петель двери всколыхнет горячую воду.
— Нет, пожалуйста! — прошу я трагическим голосом. — Ты получил свое, а я… мне неприятно, когда меня касаются… там.
Только этого еще не хватало!
— Замолчи! — рявкаю на нее, — Я чуть с ума не сошел! Думал, что тебе плохо! А если бы тебе плохо стало!? А если бы ты утонула?!
Вот так, угадал. Еще раздумывал, розы заказать или эту мелочь, идиот. Конечно, Лиана не обычная девушка и ей не могут нравиться банальные розы.
Артем
— Ли-а-на, — трогаю ее лоб.
Артем
Пожимаю плечами. Пью кофе, приготовленный Марго, вспоминаю, как снова тепло провел утро с дочерью, как показывал все по дороге в детский садик, как обещал сводить ее куда-нибудь в выходные.
— Отойди! — кричу ей, иначе дурочку может отбросить на пол.
— Спи, Лиан, — тянусь губами к ее пылающей коже.
Зверь целует меня, ласкает, я робко отвечаю ему. Осмелев, он тянется к моему полотенцу, чтобы завоевать и тело, но к этому я не готова.
— Где она?!
Иду готовить ей завтрак. Да, она заслужила, а я провинился. Наливаю кофе в чашку, делаю бутерброды. Еще с утра заказал букетик бирюзовых фиалок, под цвет ее глаз. Сейчас такая служба доставки, что доставят что угодно, лишь бы денег платили.
Он ожидаемо стремится ворваться меж моих губ, а я по привычке стараюсь не допустить этого, но в какой-то момент, подушечка его большого пальца так нежно скользит по моему затылку, что я невольно расслабляюсь от неожиданного острого удовольствия. Подушечка не останавливается, поглаживает меня за ушком, а потом начинает нежно массировать мочку уха. Миллионы мурашек бегают по мне, но не от ужаса, а от доселе неизвестного чувства, чувства удовольствия. Я перестаю сопротивляться и позволяю его языку и губам завоевать мой рот окончательно. Он удивлен. Я же поражена тому, что мне понравилось…
У меня точно Стокгольмский синдром, ведь поцелуи Зверя, черт возьми, не могут быть такими сладостными… я и не подозревала об этом!
Артем стоит у меня перед глазами, мощный, с рельефным накаченным торсом, обернутый лишь в полотенце… Интересно, оно, это тело, умеет быть нежным? Каковы его пальцы, когда ласкают, гладят, а не смыкаются на шее или волосах? Какие его губы, когда он целует, а не яростно вторгается, крадя, выпивая без спроса, гася в зародыше всю нежность на корню. И зачем я про него думаю, да еще в таком ключе?