Честный, негритянский ум Пушкина точно вывел эту главную тему в жизни героя – Евгений сначала просрал баблос, потом – любовь, и вот тут только реально – расстроился. Как правило, после этого следует кончина героя, которую Пушкин не стал описывать, так как ему было это трудно, ведь он любил Евгения. Но, конечно, он об этом прекрасно знал как автор. Мы можем быть спокойны за пушкинского героя: просрав любовь, Евгений Онегин долго не прожил. Что это за герой, который, все просрав, после этого еще долго живет? Это уже не герой. Это пидарас какой-то. Которых во множестве я с чисто онегинским отвращением наблюдаю в современном мне обществе.
Джим Моррисон и его папа
Другой показательный пример, с которого брали пример многие, мои покойные друзья – это, конечно, Джим Моррисон. Вот герой так герой. Упрекнуть Джима не в чем. Конечно, многие упрекали Джима – что рано умер, что оставил после себя мало альбомов и много вопросов. Но это не геройские вопросы и не геройские мазы. Потому что главная геройская маза – это оставить после себя обязательно короткий, и обязательно трагический след.
Джим принадлежал к великому поколению, просравшему все. Будучи мажором, сыном адмирала, Джим рано понял, что вокруг него и в окружении папы – одни пидарасы, и его самого, адмиральского сынка, ждет та же участь. Но Джим не мог с этим смириться. Он связался с хипами, те его поддержали, он присел на герыч, засел в студии звукозаписи, оставил короткий трагический след, после чего, не затягивая, просрал все. Здоровье, группу «Дорз», многочисленные поэтические планы. Но что такое, в сущности, поэтические планы? Это только у пидарасов могут быть планы – издать полное собрание сочинений и перевести его на языки экономически развитых народов. (Потому что экономически отсталым народам переводная поэзия не нужна, у них, как правило, до хуя своей поэзии, так что и свою-то девать некуда, а вот экономически развитые народы своей поэзии не имеют, и поэтому вынуждены читать в переводах чужую).
Да, Джим прожил свою короткую жизнь как герой. Он просрал все, но не просрал главное – он остался героем. Он положил свой мощный хуй на современный ему американский истэблишмент. Хуй поэта пережил его. И мы и сегодня наслаждаемся замечательными подвигами Джима, сохранившимися на аудио- и видео.
Лексические нормы
Здесь, наконец, следует – то есть, пора уже - сделать отступление по поводу лексических норм в данном произведении. Читатель, вероятно, заметил, что в тексте нет-нет, а встречается слово «хуй». Автор, конечно, понимает в полной мере, что употребление таких слов может оттолкнуть неподготовленного читателя и что еще более страшно для автора – неподготовленного издателя. В этой связи автор даже размышлял, не обойтись ли ему вовсе без подобных терминов. Но очень скоро автор пришел к пониманию, что без слова «хуй» разговор о героях и полном просере будет до обидного неполным. Что позволить автор категорически не может - ни себе, никому. Тогда автор стал размышлять, не стоит ли подготовить неподготовленных, то есть, сделать специальный комментарий, в котором объяснить неподготовленному читателю и издателю, что в данном произведении слово «хуй», как и другая непотребщина, употребляется в совершенно особенном смысле. То есть, часто под словом «хуй» автор понимает не столько собственно хуй, то есть, пенис – Джима Моррисона, Джона Леннона, и других безупречных героев. (Хоть в тексте есть отдельные фрагменты, когда под словом «хуй» понимается именно пенис Джима Моррисона – см. выше). Но чаще под этим словом автор понимает символ, своего рода флаг непокоренной главы героя. Таким образом, хуй героя дорастает до сверх-символа, максимального знака, который может быть употреблен автором.