— Ма-ау, — посочувствовал некровран.
С визгом ко мне несётся очень неприятного вида фигня. Это и есть вероятно дух предназначенный для подселения уже в меня. Кулак сжался сам собой и метнулся навстречу рылу этой пакости. Но не встретил на пути никакой преграды, визг же словно прошёл насквозь и продолжался уже за спиной. Жгут, же духа, виляя хвостом, вернулся в кольцо.
Я постарался привнести в голос сочувствия, но все же прозвучало издевательски.
Когда хвост последней тушки исчез в жадном клюве, некровран окутался сиянием взятого 4 левела. Желтое оперение, под цвет песка, пошло темными зигзагами и пятнами. Кусака подпрыгнул и взмыл ввысь.
— Вот так вот, Кусака. Эта Сахара похоже находится на внутренней поверхности мирового кольца. Отсюда и непонятки со временем. Тут, в отличии от всех обитаемых площадей, по две ночи и два дня, потому что вращающееся кольцо так перекрывает светило.
Чтобы принять нового духа, нужно освободить слот духов.
Кокон привычно обнял тело, сначала приглушив, а потом и вовсе отключив посторонние звуки. Назначение красочной заставки — первое приглашение, чтоб потенциальный игрок оценил красоту и функционал, теперь же… — не увидев никаких изменений, я сбросил ее.
— Мау- мия-у! — раздалось сверху победно. Перья налились небесной синью и некровран исчез на фоне неба.
Понятное дело, пока игрок отсутствует, Тор практически убирает воздействие на него, остаются лишь автоматизмы, создающие иллюзию продолжения жизни. Хорошо что не изменилось это базовое свойство…
«Мозгой ты можешь не блистать, но вот лицом блестеть обязан…», горе от ума, Грибоедов, кто написал не помню… — вспомнилось внезапно.
— Мау! — гаркнул некровран. Зубастый клюв шмыгнул сквозь решетку, шея вытянулась как резиновая и острые зубы цапнули сушащуюся ящерицу. Я едва успел проводить взглядом вспыхнувшую характеристику:
Ну ничего себе солнечный! Словно блестящий кусок тьмы. Антрацитово-черный панцирь, виден сквозь небрежно наброшенный черный просторный хитон, черный шлем, с разномастными шипами.
Так вот как выглядит одержимость. По крайней мере у этих… ублюдков долинных. Чёрт!
Я раздраженно перевёл выскакивающие цифры урона в нижний правый угол. Любой хардкордщик уже по уровню боли может определить урон, когда привыкнет к новому телу.
Мой транспорт резко замер, и я полетел, как велосипедист ткнувшийся колесом в камень. Ласточкой через руль. Впрочем, решетка так и не дождалась моего лба — разочарованно отозвалась глухим шлепком в подставленные руки.
— Бум-бада-бум-бада-бум!