– Огонь!! – Кричу, срывая голос. Переволновалась. Долбануло так, что уши заложило со звоном. Наверное, центр и левый фланг недоумевают, что тут за дела творятся. Для средневековья сейчас произошел ядерный взрыв. Сквозь общий фон шума доносятся истошный вопль и конское ржание. Через дымовую завесу стали проявляться стремительно приближающиеся фигуры.
В груди холодеет от его крика. Ноги подкашиваются. Держу свое тельце из последних сил. Ощущаю разочарование в последних нотках его рева.
Эрих начал медленно. А ведьмочка давай попой крутить. Да так искусно, вылитая восточная танцовщица «танца живота». Только попа тощая, крутить нечем.
Оборачиваюсь, чтобы разобраться во всем, расставить точки и все тому подобное. А маркизы к деревьям отползли и трясутся на пару, смотрят на меня глазами пугливыми. Приближаюсь осторожно. Шаг за шагом, затаив дыхание. Только бы не драпанули от меня, только бы не умерли от разрыва сердца.
– Маркиза Валерия Балейская, – говорит так, что слышат все. – Как неожиданно с вашей стороны появиться здесь сейчас.
– Э… не срослось, – выдает. Солдатики ближе подсаживаются. Бабка тащит кувшины с девкой на пару. Нашла себе помощницу. Все внимание солдат на меня. Хотя попа у девочки так и просит шлепок. Дело вроде обычное.
– Алариэль из Шелеста листьев. Я и пленница.
– Не переворачивай слова, – выдыхаю тяжело. – Думаю, тебе стоит уйти с лоджии.
Стреляю и я. Пытаюсь попасть в хребет, чтобы переломить. Обрушиваю шквал из стрел, меня понесло. Страх подгоняет и понимание, что обратного пути нет! Валятся мертвяки, да толку. Их все больше и больше. Начинаем отступать. А позади толпы трехметровый урод возвышается! Тут и великаны были?!
Вот же заразы плотоядные. Сижу на эльфийке верхом и бью по щекам. Мордаха обезумевшая сменяется, наконец, сознательной. Ошалелый взгляд, затем хмурый.
Принесли мне сухарей и грибов сушеных. Воды в кувшине не первой свежести. Смотрю на девочку, губы пересохшие. Я–то потерплю. А это у вас запасы последние.
Замолчала, ожидая реакции. Молчат… ждут просьбы… Вот это дисциплина. Набираю в легкие побольше воздуха.
Некий барьер он сохраняет будто сам. Наливает белое вино аккуратно, треть бокала. Столько же себе. Улыбается, смотрит пытливо и одновременно обыденно просто.
– Что леди?
– Барон Норд не ее отец, – прогнусавила взрослая женщина, поглаживая начинающую реветь баронессу. – Ее отец пал вместе с сыновьями, когда в замок графа вторглась нечисть. А что с матерью…
– Трое убитыми, шестьдесят пять раненными, – чеканит. – Но большинство вернем в строй в скором времени.