Тиберий чуть картинно поклонился. Ему самому уже надоело терять время, но уж больно много от Октавии зависело. А ситуация для вербовки аховая, слишком много у бабули козырей на руках, сами так раздали.
Всё это богатство неожиданно свалилось на его голову, возглавлявший посольство Ликор в дороге помер. Говорят сам. Говорят. Шелка, камни, пряности, звери, теперь всё это моё, такой подарок богов случайно не делается. Закончил бородатый. Варвар бородатый. Действительно варвары, мать права.
— Мы не пойдём в Тракию, Легат. И приглашение твоего отца я принимаю с благодарностью.
Друз закончил читать письмо Агриппы и тяжело вздохнул, Антония внимательно за нам наблюдала. Кто-то умер?
— Твои люди смогут собрать аравийских вождей на совет, Царь Иудеи? Нам надо согласовать действия.
Свояк Марка Агриппы Павел Фабий Максим получил однозначный приказ — мятеж подавить, мятежников казнить, остальных иудеев поймать и продать в рабство. Всех поймать! До единого! От Аравии их надо отжать.
— …именно потому, что тебе этого не хочется, Друз. Власть — это долг. Тиберий тоже не хотел. Принципат в Риме нам очень удобен, именно нам, потому, что нас много. Мы можем и власть удержать и в царей не превратиться. Тебя сменит Максим, когда наведёт порядок в Иудее, а там глядишь, и Луций Антоний дорастёт. Мы уже не просто семья, мы Партия.
— Прочь с глаз моих, сын ишака. Я должен подумать.
Тиберий посмотрел на Агриппу. Настоящий исполин. У того недавно родился второй внук, теперь у Вара с Випсанией Младшей, а жена была снова в тягости.
— Мы помним наши обещания, вождь. Вы получите по двадцать тысяч серебряных денариев за каждый остров.
Луций Антоний кивнул, сел, и расстелил перед собой карту. Птица летела над Дакией. Высоко летела, это Царь понял сразу. Он поднял глаза на ромея, тот улыбнулся.
— Британия это лишь один остров. На твой век хватит, а Тиберию тоже нужен триумф.
— Знаем, но не сможем им помешать, ты всё правильно рассчитал, наши легионы слишком далеко, разграбить Тракию ты успеешь.
Вождей это устраивало. Вожди такого и близко не ожидали. Мальчишки — не воины, отдадим, не жалко, бабы ещё нарожают. Но как же не поторговаться, а вдруг? Слово взял вождь данов.
— Рабство всё-равно отомрёт, так или иначе. Захватим всю планету, последние рабы когда-то умрут, останутся одни граждане и чего? Будут, конечно, преступники, без них никуда, но на этом экономику не построишь, лес валить, да каналы рыть — это ещё не всё.
Слухи о том, что Рим отправил ещё четыре легиона, вызвали настоящую панику в Александрии. После того, как Двадцать второй Дейотаров отступил из города к Мемфису, уводя римских граждан, иудеи устроили грекам кровавую баню. Из двух сотен тысяч, проживающих в Алексадрии, потомков победоносного войска Александра Великого, из города удалось бежать едва ли пятой части, да и то ограбленными до нитки. Измельчали эллины, резали их как курей. Но порадовались победители не долго, отбитая у неверных Александрия теперь была в блокаде со всех сторон, кроме Иудеи, а оттуда, кроме голодных банд, ждать было нечего, ни подкреплений, не продовольствия. Четыре легиона германских ветеранов — это повод делать ноги, начался второй исход из Египта. Вести о том, как казнили заговощиков в Риме были широко известны, газеты и сюда доходили, равнодушных не осталось, лучше сдохнуть в пустыне. Третий Киренаикский занял город без боя. Нет, не так, он зашёл в ПУСТОЙ город. И вот в порт пришли легионы, а вместе с легионами Царь Иудеи.