— Если это только из-за родственников… — начинаю я, но Саша тут же меня перебивает.
— Создать с нуля каждый дурак может, — говорит Серхио, доставая сигарету. — А вот сохранить и развить имеющееся — гораздо больший труд и ответственность. Тем более, для кого отец старался? Ты его единственный сын и его преемник, а все выпендриваешься. Не понимаю, честное слово.
— Что?! — Саша недоуменно смотрит на меня, а потом начинает смеяться. — Ах, это… Девчонки решили подшутить. Мол, ты меня везде отпускаешь, не может быть такого, ты тоже ревнивый, только прикидываешься добрым, а после свадьбы покажешь свое истинное лицо и превратишься в чудовище.
— Нет, но… Мне не понравилось твое отношение.
— Ты не просто идиот — ты дебил! — кричит Саша, и ее голос срывается на визг. — Как ты можешь за такой короткий срок утверждать, что это любовь?!
— Какого черта ты обо мне так печешься?! Это моя жизнь, и я сам решу, где мне лежать в ближайшие двадцать лет! — не сдерживаюсь я.
— Да, свадьбы не будет, — подтверждаю я. Сажусь рядом с Томой и беру ее за руку. На ней сиреневая пижама — шортики и маленький топ. Светлые волосы растрепаны. От нее пахнет лимоном и солнцем. — Теперь никто не стоит между нами. Никакой лжи и измен. Ты рада?
Мы с Тамарой остаемся вдвоем. Между нами повисает неловкое молчание.
— Хочешь сказать, что мне нет места среди этого вечного праздника? — мрачнею я.
— Мне неловко признавать, что я изменил свое мнение. Для меня это по-детски, — отказываться от своих прежних убеждений.
— Помню, конечно. — Отец удивленно смотрит на меня. — Смотря для кого.
— Нет.
— Похвально, но я что-то не верю. Правду не хочешь сказать?
Пузырьки шампанского болезненно ударяют в нос. Невольно морщусь и отворачиваюсь от Вадима. Я не знаю, хватит ли мне воли не выдать себя, не высказать ему все, что я о нем думаю. Мне хочется расцарапать ему лицо, сделать больно, но я понимаю, что время мести не пришло. Не сейчас.
— Сможем остаться здесь на ночь? — кивая в сторону постели, над которой от сквозняка подрагивает полог, спрашиваю я.
— Ну ты же очень постараешься, правда? — вкрадчиво произношу я. Даша опускает глаза, рассматривая мыски своих расшитых бисером тапок.
— В моих планах на день нет ничего такого, — равнодушно отзываюсь я. С утра пораньше, пусть это даже в обеденное время, у меня нет желания ссориться.
— Мне и самой это интересно, — вздыхаю я.
— Вот адище — то! — сокрушается Даша, когда я показываю ей наши с Вадимом фото. Она выглядит очень смущенной и даже несчастной. Жадно вглядывается в даты под снимками и комментарии, словно ища подвоха. — Как такое вообще возможно?