Воодушевив «Отвертку», Лаки сел во флайер и приказал лететь к ипподрому, на котором обосновался со своим полком Пепе Малыш. Громко полком назывались четыре сотни бывших горняков и пастухов. Пастухи гарцевали на трофейных конях по ипподрому со свистом и гиканьем. Горняки наливались дешевым красным вином на трибунах.
Героический командир полка был уже изрядно пьян и обрадовался Лаки как любимому родственнику. Пришлось пару часов потратить на пьянку и на выслушивание обид опального революционера. Зал ресторана ипподрома превратился в будуар завешенный дорогими шторами и заваленный коврами и подушками. Пепе сидел на подушках, пьяный, по пояс голый и очень пахучий.
— Мне сказали, что вы посещали банк в космопорте. Зачем? Если нужна наличная валюта я в течение двух-трех дней смогу вам представить любую сумму.
— Летим в космопорт.
У края трибун суетились люди. Щуплые, жилистые парни, загорелые до коричневого цвета копченой колбасы, облепили тушу мертвой лошади и разделывали ее кривыми ножами с удивительной быстротой.
Пилот дремал в флайере.
То, что его отправили в Сан-Педро, Пепе воспринимал как наказание и опалу.
Сержанты оживились.
Через два часа Пепе начисто отрубился, но перед этим успел передать Лаки две роты своих парней..
Они говорили по-лутангийски. Упоминали то и дело какого-то Лан Тунга. Что делали лутангийцы на Сабине? Настоящее открытие!
— Если только для сна.
— А вам там снаружи весело? — хохотнул рыжий сержант.
— Возвращаемся?
Гвардейцы расхохотались.
— А разве что-то изменилось?
— Человек ко всему привыкает.
Он вернулся к флайеру.
— В данное время это затруднительно, сэр. Лайнер «Принц Герберт» будет по расписанию вблизи орбиты только через две недели.
— Отлично, сэр.
Пачки банкнот Лаки рассовал по двум тут же арендованным ячейкам. Едва уместилось.
— О, вы и там бывали?
Лаки отпил коктейль, который он впервые пробовал на Мирхате и улыбнулся гвардейцам.
— В своем мире они никому, видимо, уже не нужны. Имперцы их задаром не повезут. Жрут конину и ждут чего-то.
Пепе сплюнул на ковер и выругался.
Лаки выбрался из флайера и подошел ближе к любителям конины.
— У меня на борту пассажир — имперский гражданин Мартин Раски.
— Еще бы! Ты дашь мне пару сотен парней для охраны университета?
— Какой-то монах из дальнего монастыря-брат Бенедиктин! Все плевать на него хотели! Такой гнус! Редкий гнус! Выпьем, док Мартин?!
Он вышел к лифту и, спустившись на нулевой этаж, вызвал кар.