— Ну всё, теперь твоя репутация катится под откос, Высочество, — усмехнулась Игина, медленно цедя вино из бокала. — Какое же потрясающее вино у эльфов, это нечто невообразимое, мироздание должно простить все прегрешения этой расе только лишь за умение делать такое вино! Так вот, они не поймут. Но мне очень понравилась ярость в твоём шёпоте «она же моя парчхан-ва»! Так и представляю, как ты сверкнул глазами!
— Не знал, что ты слышала, — смутился Калло.
— Ты так грустно смотришь на наручники сейчас, что мне хочется заковаться обратно, — проговорила она совсем другим тоном, отставив бокал в сторону и скользнув к эльфу. Подошла сзади, заключив в кольцо объятий. Он погладил её руки.
— Я попрошу дома сделать нам парные браслеты с драгоценными камнями. Если ты не против.
Она засмеялась.
— Как это мило! Нет, конечно, не против. Буду носить с огромным удовольствием! — а потом посерьёзнела. — Калло, я ведь буду очень мешать тебе. Ты принц, тебе нужна ровня, а я человек, типа этих, которых мы оставили позади.
— Как мне может мешать та, которая спасла меня? — он непонимающе вскинул тонкие брови. — Ты нужна мне.
— Я понимаю это. Но они-то думают, что я твоя любовница, что это твой каприз, блажь, как, ну я не знаю, извращённое плотское лечение к зверушке! Недостойно принца!
— Какие ужасные вещи ты говоришь, Игина! Эльфы видят различия между домашним скотом и людьми, ты не права! Наше отличие от людей в том, что срок наших жизней не ограничен, мне не надо думать, что через пятьдесят или сто лет я непременно должен буду занять место отца, — этого может не случиться тысячи лет или никогда, и я молюсь духам Жизни, чтобы так и произошло! К тому же общественность может и не принять прямого наследника короля, если сочтёт его недостойным. И тогда королём сделают другого.
— Любопытно, я было подумала, что у Новых эльфов монархия, непременное наследование титула, все дела… Но вообще ваш Раскол, ты извини, — это очень большая глупость, милый Калло. Грызться друг с другом только потому, что в родном мире врагов уже не осталось.
Он пожал плечами, гася шевельнувшееся раздражение. Что человек знает о душах его народа! А может, как раз таки знает, как не думать о той детской сказке?
— Были весомые причины, — сдержанно ответил он.
Игина вздохнула.
— Мне просто невыносимо думать, что эльфы этого мира убивают друг друга. Вот что по-настоящему недостойно и является извращением. А теперь ещё и я мучу воду… — она осеклась.
— Если хочешь, давай сбежим вдвоём? — легкомысленно, словно подросток, спросил принц. — Бросим всё и не будем больше думать ни о чём: ни о титулах, ни о расколах, ни о том, что скажут другие? Уйдём от всех и будем жить в лесу вдвоём вдали от эльфов и от людей?