Помощь пришла. Теперь можно и отдохнуть, и Лина устало прикрыла глаза. Она ещё запомнила, как подхватил её на руки Норт, как нёс её, как охали Таина и Райда, освобождая хозяйку от одёжек. Потом наступила благодатная тьма. Было так тепло и уютно качаться в её объятиях. Сначала тьма просто грела, потом переговаривалась голосами Норта и нянюшки, причём князь оправдывался, а нянька ругалась, даже топала ногой. Потом девушке зажали пальцами нос, а ко рту поднесли горлышко от бутыли, пришлось глотать обжигающую горло жидкость, в которой даже в полубессознательном состоянии Лина узнала нотки женьшеня и липового цвета. А потом. Потом опять прилетели бабочки-роа. Сначала они порхали по руке со знаком пары, но вскоре их набралось так много, что они не поместились на запястье и стали перепархивать дальше. На сгиб локтя, плечо, на грудь, чем вызвали сладостный стон, на другую грудь, тоже жаждущую их прикосновений. А бабочки спускались всё ниже. И вот они уже добрались туда, куда мужчине вход был запрещён. А бабочки. Ну кто же им запретит? Да ещё во сне. И они все собрались там, где уже всё горело и жаждало чего-то волшебного. И сладостная пытка продолжилась. Пожар внизу живота нарастал, тёплые мужские губы срывали надсадные стоны и шептали:
– Кхм, может, будет лучше, если выйдем мы и переждём за дверью?
Лина не видела, как прямо на лошади обратился в волка Трай и, обгоняя своего скакуна, помчался к ней. Как, почуяв беду, из замка неслась к месту происшествия полосатая тень. Как, словно из сгустившегося воздуха, опередив Норта, шагнула к ней нянюшка. И никто не заметил в поднявшейся суматохе, когда исчез тот, кто не побоялся направить орудие на ведьму.
– …нянюшка, спаси!…
…
Лёгкие поцелуи пробежались по спине, спустились вниз. Что же он делает?! Разве так можно? Голова приятно кружилась, и Лина не сдержала стон блаженства.
Оборотень опустил глаза и надолго замолчал.
– Я боюсь только одного – сорваться. Ты будишь во мне зверя, – жёлтые глаза приобрели тёмно-ореховый оттенок.
– Тиша у нас чистый, а я взмылен, как призовой скакун, возьми в ванну меня, – попросил мужчина и, не дожидаясь разрешения, понёс жену в ванную комнату.
Пришёл черёд Полины задуматься. Ещё до ранения она собиралась отдаться Норту для того, чтобы спасти тигра. А сейчас? Может, уже пора признаться ему и, в первую очередь, себе, что без своего оборотня уже и жизни не помыслит. Без его нежных рук, жадных губ, ласковых слов, что он шептал, когда ласкал бессознательное тело. А она помнит. Помнит, как это может быть восхитительно. Помнит и уже никогда не забудет. Но сказала она совсем другое.