Я тут же воспротивилась:
— Тебе так нравится строить из себя недотрогу? Может, вчера ты тоже только притворялась, будто тебе не нравилась его близость?
— Не важно, что он пытался сделать. Главное, что у него ничего не получилось. И если ты сейчас его убьешь, то чем ты лучше, Влад?
— Ты решил, что я поехала с новым клиентом?
Нахмурилась, вызвав у него насмешку:
Меня раздражало, насколько быстро он сменял маски. В один момент безжалостный, в другой заботливый, а буквально через секунду снова возвращается к тому, с чего все началось — с ненависти ко мне.
— А я разве тебя отпускал?
После ухода Влада я старалась контролировать каждую часть свой жизни. И вдруг, столкнувшись с полнейшей беззащитностью, была морально растоптана. Я пыталась не упиваться жалостью к себе, но, чем ближе я подходила к этой двери, тем сильнее мне хотелось бежать.
— Вообще-то именно этого я и добиваюсь. Отойди, Ада. Ты не хочешь это увидеть.
— Отсоси мне.
Он поднял с пола футболку и вышел. Я даже не успела спросить, откуда тогда на мне другое нижнее белье, если женской одежды у него нет.
Мужчина подошел к шкафу, достал какую-то одежду и кинул мне:
Влад достал майку и окаменел от моих слов. Медленно повернулся и процедил:
— Как будто я не видел твое тело раньше. Не строй из себя недотрогу. Уж тебе то точно не привыкать…обнажаться перед другими.
Мужчина замер, повернулся ко мне и сухо ответил:
Я открыла калитку, благодаря судьбу за то, что та не была заперта. Подошла к такси и быстро назвала свой адрес.
— Ты видела себя в зеркало? Он бы спокойно убил тебя и на следующий день свободно гулял по городу. Он ведь не первый раз уже нападает на тебя, верно?
Я знала, что ничего хорошего за ней меня не ждет. Дотронулась до ручки и проскользнула в комнату. Оказалось, что за ней находилась еще одна дверь, которая была нараспашку раскрыта. Я все еще думала, будто смогу справиться со всем, что я там увижу, но, стоило мне пересечь маленький коридор и заглянуть внутрь, как меня тут же парализовало от страха.
Он подошел ко мне и скрестил руки на груди. Его торс, плечи, руки — все кричало о несокрушимости и мощи. Разве мог этот человек вчера ласково назвать меня дурашкой? Похоже, ему куда больше шло ломать и разрушать.
— Ты уже и так очень сильно избил его. Не добивай того, кто не способен даже встать на ноги. Разве ты такой? Раньше ты всегда боролся за честность. Но где она сейчас? Дэвид связан по рукам и ногам, а ты в компании каких-то мордоворотов пытаешься убить его.
Я отшатнулась и, оступившись, упала на кровать. Вскарабкалась, перевернулась и подошла ближе к окну. Меня вчера почти изнасиловали, и он мне говорит такие вещи?