В благодарность ты рассыплешься в признании собственной никчёмности и с лёгкостью и нечистой надеждой согласишься, что ты есть пыль, вирус, нечисть, зло на Земле. И тогда тебя опять пожалеют и… избавят от тебя тех, кто сдружился с тьмой, тебе дадут возможность больше никогда с ней не сталкиваться, и ты опять будешь трескать свои бананы и радоваться жизни, уже безнадёжно не понимая, что тьма – это атрибут тех красок, которые только что сводили с ума. Мир станет серым, но ты этого не заметишь.
И Рой не стал ничего объяснять. Он «висел» в темноте и ждал, верил, что первая волна – неприятия – пройдёт, и её сменит другая. Какая, он не знал. И тон мудрецов изменился, и почувствовал Рой, что его снисходительно прощают. И он пошевелил несуществующими руками невидимые путы и с сожалением подумал: «Зачем мне прощенье! Вы же мудры и могучи – вы всё можете! Вы сами всё знаете. Всё! И про ночь, и про утро, и о том, что не бывает дня без утра…»
И скользнула мягка кисточка, окрашивая тёмные мысли в яркие краски. И зажглись мириады огней в глазах, и сумасшедший хаос лоскутков света превратился в день. И нет никого и ничего. Нет полусферы. Нет таинственного путника. Нет мудрецов. Нет тьмы. Рой лежит на земле, навзничь. Ему на лицо льётся вода. Он хочет вытереть лицо, но боится: «А вдруг рук нет?” Решился.
Он вытирает лицо, смотрит на коричневую от загара и чёрную от грязи правую ладонь. Над ним склонился Игорь, у него в руке фляга с водой. Рой сначала подумал, что ошибся, но присмотрелся: на Игоре обгоревшая одежда, его лицо обожжено. Рой молчит, пытается придти в себя. Приподнимает левую руку. Затем правую. Сколько времени? Почти одиннадцать. А вот какой день? – здесь сложнее. А может, и год. Переворачивается на правый бок, становится на четвереньки, трясёт, как собака головой, капли воды падают на горячую глину и мгновенно высыхают. Поднимается и идёт.
– Ты куда? – спрашивает его надтреснутым голосом Игорь.
– Туда! – отвечает Рой и неопределённо показывает рукой вдаль.
Затем останавливается, берёт себя в руки и старается прекратить сумбур телодвижений.
– Так оно лучше, – улыбается Игорь. – Туда ты не пойдёшь, там тебя не ждут.
– Ждут, – отвечает Рой. И он знал, что ждут. И знал, кто ждёт. Он пытался прикинуть, в какой стороне лагерь, гоня прочь сомнение: а существует ли он вообще? Солнце слепило глаза, он размазал грязь и пот по лицу. Далеко в небе виднелись маленькие чёрные точки.
Игорь спросил:
– Ты где был?
– Беседовал с мудрецами. А ты?
– Спасал детские игрушки.
– Дойдём? – спросил Рой, озабоченно глядя на его ожоги.