Рой делает шаг, другой, останавливается. Он понимает, что не сделает больше ни шага, не сядет напротив и не будет разговаривать. Он знает, что он услышит. Тот человек скажет, что ему очень одиноко, что он разменял себя по мелочам, что он долго едет в этом поезде и давно не встречал доброго попутчика.
Хватит юлить, думал бредущий по берегу реки Рой. Они могут нас всех заменить. И переделать. Раз плюнуть. Никто и не дёрнется. И никакого десанта не надо. И организованного сопротивления не надо. И героев не надо. И антигероев – тоже.
Нельзя роптать – это понятно. Но и не роптать нельзя. Да, тварь я, но ведь – понимающая! Не надо мне эту плёнку прокручивать. Зачем эта назидательность? Сам помню, и потому вдвойне, втройне страшней. Не о чем жалеть и не в чем раскаиваться. Нет, нет – не так: отбросим браваду мальчишескую. Не к чему жалеть и раскаиваться, не к чему прощение выпрашивать, не надо жалеть себя. Не будьте наивными, господа: прощение единой секундой не выпрашивается. И не выпрашивается оно вовсе. Оно просто даётся. В любом случае даётся – будьте спокойны. В любом случае. Но вот примете ли вы его? Примете вы его – в любом случае? Забавно, да? Вот он весь я – во всей красе. Хоть и убогий, хоть и падаю. А вот и серьёзно закрутило. Видно, надерзил. Действительно – падаю.
– Бабка огромного дога не испугалась. А кого-то кота длинноухого… Удивительный народ. А вы вообще способные на что-то рациональное? – Посмотрел на Валерия и пояснил: – Эта риторика, к вам она не относится. Вы – способны, кто б сомневался. Надо же – какой-то зверёк…
Повернулся ко мне, в глазах уже не таящий снег – лёд и понимание. И говорит: «Ты уже всё решил. Уходи!»
В домике жарко, но не душно: воздух сухой, что свойственно этим широтам. Дожди необычно щедро освежали лагерь, но не напоили землю. Да и что её поить – растительность здесь убогая, живности почти никакой. Да и знаем мы – «как вода в песок». Природа зря силы расходовать не станет. Она мудра, она целесообразна. Но, интересно, могут у неё быть, как у дитя её, человека, капризы, вольности непозволительные, причуды всякие? Игривое или мрачное настроение? Могут быть взлёты, паденья, депрессии после неудач? А попытки начать всё сызнова: ну, не повезло, не получилось…
– Я даже знаю, о чём, – такой была реакция Му-Му.
«Снится ему… А спит ли он? Видите ли, никогда не видел пожара… А что он вообще видел? Пока им не расскажешь, память их забита неким универсальным содержимым. Модель мира они выстраивают самостоятельно. Ну, накачали их, наполнили эти заводные игрушки ментальным содержанием. Но ведь, осознавая себя, они, если не всё, но единицы могут воспротивиться этому базовому заводу? Андроид, вынужденный разыгрывать человека и понимающий при этом, что он и вынужденный, и андроид, – джин в бутылке!