Я отказалась от перемещения в Серые земли и послала Ксении покаянное письмо, что умудрилась снова сдохнуть и в игру раньше двух часов ночи не вернусь. Но если она сочтёт необходимым — пройду подземелье ночью. Правда, когда отправляла — скрестила пальцы на удачу, что Ксюша всё же предпочитает спать ночами. А если нет — нужно быстро переделать все дела в реале.
— Да харе издеваться! — оскорбился Макс. — Я ж как лучше хотел!
Жаждой бурной деятельности горели все, так что скоро мы с ребятами и Пашей прибыли в промзону, где располагался снятый мной склад.
При этих словах Макс печально вздохнул — данную точку зрения наш лентяй явно не разделял.
— Заканчивай побыстрее, у меня много дел и мало времени, — весело сверкнула глазами Анастария и свет угас, вернув мою маскировку. — И передай привет Эволетту.
— Двигай, благодетель, — скомандовал он Страусу. — А то так до завтра лясы точить будем.
— А мы его на ночь спеленаем, — недобро прищурился Юрка. — Как младенчика неразумного. Чтобы не наделал чего.
— Не переводи впустую воздух! — в шутку прикрикнул на него Паша. — Развздыхался он тут… Труд сделал из обезьяны человека, глядишь, и из Страуса что дельное получится. Хотя… — лётчик прищурился, оглядывая помещение. — Знаете, по–хорошему, надо отсюда всё это барахло выгрести, а потом залить водой с порошком и как следует щёточками отполировать. Я б даже подсказал пару кандидатов в операторы щёток, но тогда не могу обещать, что к Новому году управитесь.
Два часа ночи — не лучшее время для игры, особенно после утомительной уборки в реале и короткого сна. Даже выпитый кофе не помог — в игре я зевала так, что рисковала получить дебаф «Вывихнутая челюсть». Судя по виду игроков из маленького, но гордого клана «Слуги великой госпожи», они тоже предпочли бы спать в столь поздний час. Направленные на меня неприязненные взгляды красноречиво сообщали о крайне низких показателях репутации и привлекательности с соратниками. Беса не было вовсе — то ли сладко спал в реале, то ли кланового ремесленника вообще не отягощали подобными заданиями.
Проследив за его рукой, я запоздало поняла, что в запале погони мы забежали в ту зону, что ограничивали таблички с угрожающе–запрещающими надписями. Удивительно, что нас вообще не пристрелили — видать, козлина-Николаич так жалобно блеял, что даже в вояках гуманизм взыграл.
— Он мне руку сломал! — буркнул Витя, баюкая повреждённую конечность. — Как я теперь играть буду?!
Полминуты спустя в кабинет вошёл ещё один военный — высокий, широкоплечий, в синем мундире с золотыми погонами и целой россыпью непонятных значков на груди.