И снова это желание разгадать Фрэнки, которое усилилось с новым прикосновением. Максим держал ее спиной к себе и чувствовал под ладонью голый живот… Что кривить душой, он специально сунул руку ей под одежду, чтобы узнать, живая она или обычная вампирша.
Еще как живая, горячая, и сейчас она просто-таки клокотала от ярости. Но, как и прежде, не вступала в открытый конфликт.
— Вечно я получаю все, что хочу. Даже обидно за остальной мир, — прошептал ей на ухо Максим, наблюдая, как срывается ее дыхание и краснеют щеки.
Но на сегодня хватит забавляться.
Максим оттолкнул от себя Фрэнки, на прощание мимолетно проведя пальцами по ее животу, и пошел в кабинет Уварова.
— Плохого дня, Сатана! Надеюсь, ты будешь страдать от бессонницы весь месяц, на который заморозят счета «Дола».
— Я уже двадцать лет на снотворном, так что не мечтай! — Уваров даже не оторвал взгляда от тонкого экрана компьютера. — Зачем явился?
У Сатаны был сухой, властный голос, и казалось, что этому черствому человеку лет сто, хотя на самом деле в два раза меньше. Фрэнки была похожа на него чертами лица, но не цветом глаз. У Сатаны они черные, как дно болота.
— Если ты хочешь открытой войны на поражение, то я принимаю вызов, терять мне уже нечего. — Максим присел в кресло и закинул ногу на ногу, постукивая пальцами по черной кроссовке. — Но так и знай, что я тебя уничтожу. Моя семья достаточно терпела твои оскорбления.
Уваров довольно засмеялся, показывая чрезмерно белые зубы, и, сложив руки на столе, подался вперед.
— На войне все средства хороши, не так ли? — поинтересовался Константин.
— Так ли, так ли, — поддакнул Максим.
— Тогда завтра и начнем.
Максим подумал, что ослышался. Но заглянув в зловещие глаза Сатаны, понял, что тот не шутит. Они действительно разрубят гордиев узел давней вражды. Они двое — Константин и Максим.
— По рукам, — сказал Езерский после короткого раздумья.
— За это стоит выпить, — протянул Константин и, поднявшись, достал коньяк из бара.
— Яда подсыпал?
— Ну что ты, Максим. Яд — это средство мести у женщин. Женщины — они более изворотливы, иногда даже удивляюсь, насколько они могут быть сволочными.
— Да, я слышал много плохого о твоей жене, — ехидно ответил Максим и, приняв з рук своего врага бокал с карамельного цвета напитком, поднял его. — За твое здоровье, сатанинское ты отродье.
Вообще, Максиму, несмотря на лютую ненависть, доставляли удовольствие подобные перебранки с Сатаной. И Сатане они тоже поднимали настроение. Вот и сейчас он, вскинув бокал, довольно и таинственно ответил:
— Твоими устами глаголет истина, дорогой, — и выпил до дна.