Смеюсь.
В высоких государственных кругах подобное называется политикой двойных стандартов и вызывает громкие скандалы. В обывательской среде — это норма. Не обсуждаемая и принятая раз и навсегда. Так что папина привычная присказка верна: в жизни справедливости нет… В моей вот так точно.
Никак не идет у него только сцена, в которой главная героиня должна станцевать для своего парня в исполнении Иконникова. Сцена в их отношениях поворотная. По сюжету фильма именно после этого танца герой и влюбится в героиню. А стало быть Оксане надо станцевать так, чтобы из Иконникова — дух вон. И вроде делает она все неплохо, но Яблонский остается мягко говоря недоволен. Запись посмотрит и только сморщится трагически: «Не то, блин… Не то!»
До Валдая добираюсь поездом. Вместе со многими другими членами съемочной группы. На вокзале нас встречает заказанный еще из Москвы автобус — жуткая развалюха советских времен. Он-то и доставляет нас до гостиницы. Не Редисон, конечно, но жить вполне можно. По крайней мере «удобства» не в коридоре, а у каждого в номере.
В конце концов именно благодаря ему я и стала тем, кем стала — нормальной молодой женщиной, с нормальными навыками для нормальной жизни. В интернате меня научили готовить, шить, приохотили читать, дали хоть какое-то базовое образование. А еще Иван Сергеевич все-таки вытащил меня в мастера спорта и на первые строчки рейтингов в женском мотокроссе. Боялся, правда, за меня всегда. Говорил:
Из коридора до меня долетает его хохот, а затем ответный куплетик:
— Похорошела. Такая вся чистенькая, гладенькая стала. Стрижка модная. И куда подевался мой вечно взъерошенный цыпленок?
— Ну так тогда сама и давай!
Он:
Вот только если о том, кто такие нимфоманки знают все, даже бабки на рынке, то о том, кто такие мужчины, больные сатириазисом не знает никто. Хотя, по-моему, мужиков повернутых на сексе значительно больше, чем женщин. В общественном сознании твердо устоялось: если женщина любит секс — она непременно нимфоманка, что по сути является «интеллигентным» синонимом слова «шлюха». А вот если сексом увлечен мужик, так это — молодец, самец и вообще герой. Какой там сатириазис?
А потом я попалась на глаза моему будущему тренеру. И все. Это решило мою дальнейшую судьбу. Он практически насильно забрал меня из цирка и пристроил в какой-то интернат. Пару раз я сбегала, но кроме цирка бежать мне было особо некуда, и рано или поздно Иван Сергеевич приезжал, забирал меня и пристраивал в новый детский дом, откуда я продолжала регулярно ездить к нему на тренировки. Он носился со мной, словно был моим вторым отцом. Только непьющим, а потому куда более надежным. Конечно, я никогда не любила его так, как своего родного папу, но до сих пор отношусь к нему с огромным уважением и искренней привязанностью.