— Ты, Маш, полна сюрпризов. То канкан на арене цирка, то шоу на мотоцикле, то гаечным ключом по башке… Чего ж таила такие таланты-то?
— Вот-вот. В нашем с тобой случае это звучало бы так: знаешь почему нельзя развестись с женщиной, которую знают все твои друзья?
Все-таки он дебил! Нет чтобы постараться, чтобы «такое»… ну быть может в не столь грубом исполнении, как раз было?! Но не умолять же его не отдаляться все больше, принять меня такой, какая я есть, перестав сравнивать с каким-то непонятным и однозначно недостижимым идеалом, не разводиться со мной, и не сообщать нашим общим друзьям с высокомерным видом: «Бывшая, Андрей Михайлович, бывшая»… Отталкиваю его от себя и отворачиваюсь, пряча предательские слезы. Но он не смотрит, сначала занят тем, что прячет в штаны свое еще не до конца успокоившееся хозяйство, а потом уходит, чтобы поднять с земли мой мотоцикл, подкатить его поближе и поставить на подножку.
— Хотел разобраться.
Все-таки он редкая сволочь. Пытаюсь отодвинуться от него, но он не дает. Наоборот притягивает к себе. Обнимает, а потом целует сначала синяк под глазом, потом рассеченную бровь, а потом его губы находят мои… Дальше все как всегда. Я теряю голову и уронив на асфальт свой разводной ключ, обнимаю его. Сердце колотится где-то в горле, внизу живота разгорается пока что медленное, сладко-томительное, но уже жаркое пламя. Отстраняется, осматривает критически. Хмыкает.
— Бывший, Андрей Михайлович, бывший…
— Что поделываешь?
— И что, тебе позвонил какой-то абстрактный мужик, предложил подсудное дело и ты сразу согласился? Без гарантий, без страховки?
— Да. Просто хотел сказать, что со мной, когда ты рядом, происходит то же самое. И я не знаю, как с этим бороться. Вот сейчас так на тебя зол, что до чертиков хочется надавать тебе по физиономии, схватить за плечи и трясти, пока душу не вытрясу, причинить любую боль и в то же время, видишь, что творится?
— Тут! — откликается Сидорчук и энергично машет рукой. — Все готово, шеф.
Вздыхаю угрюмо.
— Мне есть чего.
Он хватает мою руку и прикладывает к своему паху.
— И ты будь…
— Вот тебе спасибо большое за совет!
— Маш! Уезжай в Москву.
— Какие говорливые у нас друзья. Никогда не думал, что так сложно все будет. Знаешь почему нельзя изнасиловать женщину на Красной площади?
— Молодца! Господа и дамы! Вашему вниманию предлагается… Короче, глядите, сукины дети, что у меня вышло из сцены, где Машка Иконникова гетеросексуалом делала.
— Ну, будем считать, что мне удалось оставить след в твоей жизни.
Смотрит волком, потом вдруг встряхивает головой и принимается хохотать.