В тот день, когда бабушки Веры не стало, падал пушистый снег. Среди недели ударил сильный мороз, все улицы, деревья и дома выглядели хрустальными. Хрупкими, готовыми вот-вот сломаться. Так же ненадёжно было и самообладание Даши. Что чувствовал Сергей, она могла только представлять. Хотя нет. Даже представить не могла.
Сергей же не мог так к этому относиться. Ухаживал за родным человеком, которого знал совсем другим. Он помнил бабушку здоровой и веселой, безмерно активной. Мыслящей и живущей. А сейчас… Сейчас ему было тяжело, как никогда прежде. Кормление с ложечки, памперсы, обмывания. Бессмысленный взгляд и невнятное мычание.
— Я должен был предусмотреть такое и положить ей в карман листок с адресом. И не должен был оставлять ее надолго одну. — При этом его заледеневший взгляд осматривал все скамейки и уголки в парке. Предположить, куда могла пойти бабушка, невозможно. Ее бредовые идеи и мысли абсолютно алогичны, их невозможно предугадать здоровому человеку.
Сергей встал и подошел к тяжело дышащей бабушке, погладил по волосам, долил крепкого чая из заварника. Беспокоился, что таблетка от давления и успокоительное все еще не действовали. Явных изменений, во всяком случае, не наблюдалось. Жаль, что от Альцгеймера таблетки не изобрели.
Она его бабушка, вырастившая и давшая так много любви. В детстве Сергей часто сердился на нее и требовал маму с папой. У всех детей в его окружении они были, приходили забирать из садика, одевали, обнимали, садили на плечи, так что ребенок становился выше всех, важнее всех, самым любимым и счастливым. Так представлялось маленькому Сергею. Он страшно завидовал другим детям.
— Чего-то я не догоняю. Вы что, чулки у них сперли? Ничего ценнее не нашли? Оружие, боеприпасы там…
"Сумасшедшинка" в бабуле придала ей сил, она полностью погрузилась в прошлое, и ее уже было не остановить. Вряд ли осознавала — где она и кто вокруг.
— Мальчик мой, неужели ты остался сиротинушкой? — На полном серьезе спросила мама Даши, Сафия Владимировна. Она считала, что человек в любом возрасте, оставшись без семьи, становится сиротой. Неважно, что не ребенок, все равно один на белом свете.
Тощий Дик прижался с другой стороны к ногам Сергея, видимо, тоже ощущая смутную тревогу и не испытывая доверия к непонятному гостю, пахнущему чем-то терпким и чужим.
— Я историю дослушать хочу, — прогудел низким голосом парень.
Даша была с ним, все два месяца не давала ему сойти с ума. Бывало, он срывался и пытался от нее отстраниться, закрыться. Чувствовал вину за то, что не устоял и втянул ее в свою, такую не радужную, жизнь. Но Даша все равно была рядом. Через считаные минуты после того, как уходил от нее, Сергей возвращался и сильно прижимал к себе, обнимая, целуя в макушку и дыша запахом ее волос.