— Ага. Знаю…
С утра очередной дежурный поцелуй на прощание, а затем одиночество опустевшей квартирки. Несмотря на зажатые в руке ключи, добровольно сделалась пленницей и свернулась клубочком на постели, вдыхая запах его подушки.
Знала, что с любимому будет непросто. Почему же не убила тогда в доках? Он самый обычный человек. Затуманить разум, выхватить нож и всадить в горло. Управилась бы за считаные секунды. Но не захотела. Тот семнадцатилетний светловолосый мальчишка виделся единственным во всём мире, кто сможет решать: дышать мне или нет. Жить или нет. Для псионика, просмотревшего сотни своих разных смертей и перетерпевшего кошмары будущего, это казалось избавлением. Закрыть разум для всего, кроме холодных голубых глаз. Отдаться ему полностью, сделать единственным смыслом.
Снова Линнеркут.
Перебарывая похоть и страсть, он отвечал так же невесомо и ласково, мучительно растягивая удовольствие от хрупкой грани, внезапно возникшей между ними, после сцены в душе. Теперь инспектор осознал, как уязвима его избранница, а значит надо выверять каждое действие. Словно прогулка по тонкому льду.
*.*.*
По полу гаража со скрежетом двинулось что-то явно очень тяжёлое и остановилось прямо над моей головой.
— Дэнли Арой, — радушно улыбнулся работник регистратуры, — документы готовы. Будете проверять?
Дэнли сделал мне документы спустя две недели. Из Сайджин Окс превратилась в Джинни Арой, жену инспектора по делам несовершеннолетних. Получила комплект ключей от квартиры и долгожданную свободу, приправленную безумной любовью супруга.
Девушка взяла нож и уверенно зашагала к возлюбленному, села на колени рядом с ним и прошептала:
— Даже не знаю, что сказать. Считала тебя патологическим собственником, — отчаянно боролась с нарастающим удивлением. От мысли, что все наши проблемы решаемы, да ещё таким волнующим способом начинала испытывать небывалое возбуждение.
— Переживу. А вот что теперь с тобой делать? — задумчиво спросил инспектор.
— Это прозвучит странно. Но дело во мне… Эй-эй! Не делай такое лицо. Чёрт, Сай!
Но ещё не всё потеряно. Зря милая так переживает, ведь Даррет готов ради неё на что угодно: отказаться от имени, самого себя, ходить по воскресеньям в церковь и выносить мусор.
Быстрее, быстрее, быстрее.
— Скоро вернусь, малышка, не скучай, — инспектор подмигнул и медленно поднялся по лестнице, прикрыв за собой люк.
— Ну, тогда, о каком, к чертям, заводе речь? Всё же было предрешено, уже давно. Ты, я, трое детей. Чтобы ты знала, я не против, — неожиданно для себя ответил мужчина и втянул голову в плечи, боясь реакции Сайджин.