Таяна замолчала, а затем долгие часы не проронила ни слова. Хаммонд шел за ней через ночной лес, ступая по упругому мху, и пытался навести порядок в хаосе, царящем в голове. Слишком многое он только что узнал, и это было нелегко осмыслить. Выходит, люди на свою беду вытащили выигрышный билет в виде Звезды Жизни? Враменам она не принесла счастья, а галактическому человечеству может принести неисчислимые беды. Да и у него, Кирка Хаммонда, теперь хватало проблем.
Он устал настолько, что Таяна заметила это и, остановившись, ободряюще улыбнулась.
— Отдохнем, Кирк. Путь еще остался неблизкий.
Она выглядела куда менее утомленной, чем он, но не пыталась подчеркнуть это. Она первой уселась на упругий мох и тихо спросила:
— Теперь, когда ты все узнал… ты иначе будешь относиться ко мне, да?
Хаммонд озадаченно посмотрел на нее.
— Почему ты так решила? Все это важно для человечества; для меня имеет значение только одно — что мы любим друг друга.
Он обнял Таяну за плечи, но женщина отшатнулась с протестующим возгласом:
— Нет! Ничего хорошего не выйдет, Кирк. Ты должен жить нормальной жизнью, иметь жену и детей — нормальных детей! Мы, врамены, сознательно отказались от личной жизни, когда поняли, к каким ужасным последствиям приводят браки между нами.
Хаммонд ласково погладил Таяну по плечу.
— Ты забываешь, что я тоже врамен. Уже несколько недель я прожил на Алтаре, и изменения клеток…
— Изменения еще не стали необратимыми! — пылко возразила Таяна. — Если ты улетишь в ближайшие дни с Алтара, то останешься хооменом. Иначе ты со временем возненавидишь меня. Вечной жизни не существует, а вечной любви — тем более…
Хаммонд не стал больше слушать ее. Тесно прижав к себе, он зарылся лицом в ее чудесные, пушистые волосы.
— Таяна, Таяна…
Они увидели Шаранну только к вечеру, когда Звезда Жизни уже стала спускаться к высоким пикам гор, окрашивая их заснеженные вершины в багряные, красные и зеленые тона. Посреди горной долины возвышался могучий небоскреб — единственное здание Шаранны. Нижняя часть города была погружена во мрак, и Хаммонду показалось, что его уже коснулась печать предстоящего разрушения.
Чувствовала ли Таяна нечто подобное или нет, ему было трудно судить. Ее лицо было застывшим и бледным, и маска эта не меняла выражение в течение всего прошедшего долгого и трудного дня. После того, что произошло ночью, она словно отдалилась от него и старалась даже не смотреть в его сторону. Расстроенный, Хаммонд не раз пытался пробиться через эту стену, но Таяна отвечала лишь ледяным молчанием и отчужденными взглядами.