– Судя по твоим словам, дикость какая-то… и что там с ними происходит?
– Ты в самом деле хочешь это узнать? Я качаю головой:
– Нет, я уж как-нибудь обойдусь. Не хочу больше слышать никаких историй, от которых бросает в дрожь. Особенно если учесть, что нам придется здесь заночевать.
Леннон улыбается:
– С этим делом я закончил. И да, я считаю, что нам точно надо остаться здесь на ночь. Официально объявляю это нашим новым планом. Согласна?
– Будь по-твоему, – отвечаю я, откидываюсь назад и опираюсь на ладони, когда он заканчивает обрабатывать мою рану.
Она, похоже, здорово распухла. Леннон говорит, что к завтрашнему дню все пройдет. Потом находит пару кусочков пластыря, чтобы залепить оставленные зубами точки, чтобы в них не попала инфекция.
– Что же до ответа на твой вопрос, то нет, – тихо говорит он, вытаскивая из упаковки перевязку.
– Какой еще вопрос?
– Мы с Джованой больше не встречаемся. Разошлись перед летними каникулами. Если честно, то это она меня бросила.
Ого! То, что он вернулся к этой теме, для меня полная неожиданность. Кроме того, меня немного смущает облегчение, которое я испытываю, когда это узнаю.
– Не переживай, – говорю я ему, – это я на тот случай, если ты действительно переживаешь.
Что за чушь я несу. Конечно же он…
– Да ничего я не переживаю, – отвечает он, в который раз меня удивляя.
Его взор прикован к лодыжке, на которую он накладывает повязку.
– Сначала у нас с Джованой все было классно. Проблема лишь в том, что между нами… так и не пробежала искра. Я пытался. Нет, в самом деле пытался. Но у меня было ощущение, что нам чего-то не хватает. Она сказала, что я рассеян и постоянно витаю мыслями где-то далеко, что я зациклился на другой девушке.
Сердце в груди частит глухими ударами.
– А ты и в самом деле зациклился на другой?
– Да.
У меня перехватывает дыхание, я никак не могу понять, что это значит. Какая-то частичка моей души хочет передать ему записку с таким текстом: Я тебе нравлюсь? ДА или НЕТ – нужное подчеркнуть. Но при этом отчаянно трушу произнести это вслух. Слишком боюсь, что он рассмеется. И тогда мы до конца похода окажемся в неловкой ситуации.
– А у тебя с Андре было серьезно? – спрашивает Леннон.
Мне требуется немало времени, чтобы ответить.
– Я зациклилась на другом.
Теперь уже ему требуется немало времени, чтобы сказать:
– А сейчас?
Интересно, он догадывается, что я имею в виду его самого? Или же думает, что это Бретт? В мозгу всплывает вопрос: может, он проявляет интерес к моей личной жизни из вежливости, просто чтобы поддержать разговор? По отсутствующему выражению его лица и монотонной бубнежке наверняка ничего сказать нельзя. Может, он говорит со мной всего лишь как с другом, как в те времена, когда он в возрасте четырнадцати лет запал на Иоланду Харрис и мне пришлось терпеть его бесконечные разглагольствования о том, какая она крутая, а потом придумывать, как им помочь поговорить?