– Тогда со временем что-нибудь придумаем. Если ты, конечно, не против.
– Думаю, нет, – шепчу я.
Он улыбается, чуть ли не застенчиво, но когда в последний раз вздыхает, делая резкий выдох через нос, видно, что Леннон доволен. От этого вся эта ситуация и меня начинает тревожить меньше, чем раньше.
Он прочищает горло.
– Э-э-э… Я арендовал нам место для палаток, – говорит он, показывая небольшую перфорированную карту с напечатанным на ней номером. – И, кстати, без всяких домыслов. Если бы ты уехала домой, мне же надо было где-то ночевать, и если честно, то я не…
– Успокойся, я тебе верю.
– Вот и отлично, – говорит он, и мы опять друг другу улыбаемся.
Сфокусируйся, Зори.
– Место для палаток. Значит, посреди дикой природы мы лагерь разбивать не будем?
– Такие базы облегчают жизнь, и я подумал: почему бы нам на одну ночь не воспользоваться этим преимуществом? Нам еще повезло, что мы вообще смогли урвать место. До самого последнего момента здесь все было забито до отказа, пока многих не распугал горный лев, объявление о котором мы видели. Похоже на то, что он попытался наброситься на ребенка на другой базе.
Меня внезапно охватывает тревога, однако Леннон поднимает вверх руку, желая меня успокоить:
– Обычно горные львы сторонятся населенных районов, но когда пытаются нападать, малыши в их глазах выглядят жертвой. Мы не дети. С нами все будет в порядке, особенно когда вокруг полно других туристов. К тому же сообщение об этом поступило с базы за много миль отсюда, а мальчонка остался цел и невредим.
От его слов мне так и не становится лучше…
– А теперь посторонись, – говорит Леннон, взмахом руки веля отойти в сторону, – мне надо позвонить родакам, пока этот рейнджер нас с тобой отсюда не вышвырнул.
Мне кажется, что остаться подслушивать его разговор с моей стороны будет бестактно, поэтому я поспешно покидаю станцию, не забыв прихватить из пластиковой коробки с крышкой бесплатную карту заповедника. Солнце клонится к горизонту, разливая меж деревьев теплый оранжевый свет. Вернувшись, Леннон без конца улыбается, лучась спокойствием и самодовольством. Что бы они с мамочками ни наговорили друг другу, у него явно поднялось настроение.
Но не успеваю я его об этом спросить, как он машет у меня перед носом разрешением на установку в лагере палатки:
– Отлично, Медуза. Теперь ищем свободное место. Примерно вон там. Пора ставить палатки. В виде бонуса там есть туалеты и душ.
Во-первых, он уже сто лет не называл меня этим прозвищем. А во-вторых, душ. ДУШ!
– А ты и правда умеешь завоевать девичье сердце, – ухмыляюсь я.