– Отставить, ссору! – громко приказал Спартак, положив «миниган» на задний борт и поливая зверолюдей свинцом.
Кос что-то пробурчал в ответ и затих, а вот Борис продолжал ныть, но так тихо, что мне пришлось изрядно напрячь слух, чтобы расслышать его слова:
– Почему он так со мной? Не любит толстых? Точно. Наверное, он весы по гороскопу... хи-хи.
Тут у меня закончились патроны, и я быстро проговорил, хватая распахнутым ртом воздух:
– Кос, дай пару обойм. Ты же с трупов несколько взял?
– Ага, – выдохнул он, не поворачивая головы и протягивая полный рожок.
– Это все потому, что тебя тянет к добру… чужому, – по привычке пошутил я, перезаряжая оружие.
– Да, точно. У тебя, кстати, берцы какого размера? – так же привычно пошутил он в ответ.
– Не дождешься, – насмешливо огрызнулся я, вновь принявшись истреблять врагов.
Внезапно вторая машина с бойцами охранки, которая следовала за нами, протяжно загудела и заглохла. Она лишь по инерции катилась по дороге и ее скорость падала. Отставшие зверолюди стали догонять, замедляющийся грузовик, а аспиды, чья скорость и так была не маленькой, уже настигли его.
Я ожидал, что Спартак прикажет Ботанику остановиться, и мы поможем нашим товарищам по оружию, но он молча стрелял из «минигана» пока расстояние между двумя машина всё увеличивалось и увеличивалось. А потом уже в таком приказе не было смысла – второй грузовик оказался погребен под тушами зверолюдей – выжить никто не сумел: один лишь боец выпрыгнул из кузова, подвернул ногу, и, хромая, бросился было за нашей машиной, но аспиды быстро превратили его в труп, пузырящийся в дорожной пыли.
Кос сухо прохрипел, словно не пил воды много дней:
– Мы ничем не могли помочь им. Полковник поступил правильно: либо погибли бы только они, либо мы все вместе.
– Ясно, – тяжело обронил я, закусив нижнюю губу и глядя на отстающих мобов.
Грузовик мчался по дороге на максимальной для него скорости, освещая путь одной уцелевшей фарой. Мотор рычал, что есть сил. Вскоре расстояние между нами и врагами увеличилась настолько, что можно было немного расслабить нервы, взведенные до состояния сжавшейся пружины. Полковник устало сел на лавку, прислонился к шатающемуся борту и зажал между ног свое оружие. Луна красиво играла на некоторых участках его блестящей брони, которая делала Спартака в два раза шире против обычного. Сколько же всего напихано в этот костюм? А какой у него вес? Толщина металла?
Полковник почувствовал, что я рассматриваю его и, с едва слышным жужжанием, повернул ко мне голову, защищенную цельнометаллическим шлемом. Я увидел его горящие гневом глаза, которые скрывались за прозрачным визором.