— Повинна, — ответил король голосом звучащим, казалось бы с того света.
— Достаточно! — каркнул прокурор и злобно зыркнул в сторону короля. — Этот вопрос мы решим сами. Проводите Его Величество в опочивальню!
В опочивальню Лоргина «проводили» весьма оригинальным способом — подошедшие с боков два амбала, просто взяли кресло и унесли его в неизвестном направлении, вместе с сидящим в нём королём.
«И это весь суд? — подумала Маранта. — А где же адвокат? Меня что никто защищать не собирается? А моя служба все эти годы? А то, что я не раз спасала королю жизнь, что, тоже не имеет значения?»
Но вслух она не сказала ничего. Было ясно, что здесь спорить бесполезно.
— Господин Главный прокурор! — пробасил кто-то над её ухом, и она поняла, что это говорит человек, держащий её за шиворот. — А разве не следует допросить её с пристрастием, прежде чем вешать? Ведь она сообщница Золаса!
Прокурор, собравшийся было уходить, остановился на миг и призадумался.
— А, некогда! — каркнул он, махнув рукой. — Запри её до завтра в камере и сразу после этого ко мне. У нас сегодня ещё много работы!
Пол в камере, куда бросили Маранту, был холодным и сырым. Снять с неё «королевскую мантию» никто не удосужился, а потому стоящая на небольшом столике чаша с водой и лежащая там же краюха чёрствого хлеба, выглядели настоящим издевательством. Единственно, что хорошего сделали тюремщики, это то, что её оставили в сидячем положении, прислонив спиной к стене. Всё же лучше, чем лежать ничком!
Время вновь потянулось медленно и тоскливо. Маранта уже начала думать, что если казнь неизбежна, то лучше уж пусть она состоится поскорее, лишь бы закончилось это мучительное ожидание. Вдруг яркий свет хлынул в крохотное зарешеченное окошко. Лязгнул замок, и в открывшуюся с визгом дверь втиснулось что-то громадное. Это что-то поставило на стол масляную лампу и прогудело знакомым голосом:
— Ну, вот и я, красуля! Не ждала так быстро?
Маранта поняла, что это был тот самый палач, который держал её за шиворот во время судилища, а потом отволок сюда несколько часов назад. Тогда ей было не до него, но теперь она по достоинству оценила красную рожу в обрамлении грязно-рыжих волос, огромные ручищи и гадкий запах, исходящий от этого чудовища.
— Я вижу, ты рада! — продолжал жирный боров, мерзко осклабясь. — Давеча хозяин не дал мне с тобой позабавиться, времени, дескать, нету. Но он не запретил это сделать, когда работа закончится. Вот потому-то я здесь! Да ты не бойся, пытать не буду. Пока не буду! Я пришёл, чтобы дать тебе последнюю радость в этой жизни! Оцени мою доброту.