Зик Дэниелс пробирается к столику в дальнем конце зала, рядом с журналами, подальше от посторонних глаз.
Ставит сумку на один из четырех деревянных стульев. Щелкает маленькую настольную лампу. Подключает шнур ноутбука к базе и встает.
Поворачивается.
Наши глаза встретились бы, если бы не эти нелепые солнцезащитные очки. Я выбираю именно тот момент, когда он поднимает взгляд и смотрю вниз. Занимаюсь перекладыванием бумаг на столе. Считаю до десяти вместо того, чтобы повторять: «пожалуйста, не подходи, пожалуйста, не подходи, пожалуйста, не подходи…»
Но удача не на моей стороне, потому что он определенно идет в мою сторону.
Он приближается, как хищник, так осторожно, что, я уверена, он делает это нарочно. Как будто он подозревает, что я наблюдаю за ним из-под длинных ресниц, страшась его неминуемого появления.
Он наслаждается моим дискомфортом.
Расстояние между нами сокращается, его шаги целенаправленные.
Двадцать футов.
Пятнадцать.
Десять.
Восемь.
Три.
Его большая рука тянется вверх, откидывает капюшон свитера, кончики пальцев сжимают ушку солнечных очков и снимают их с лица. Мои глаза следят за его движениями, когда он складывает их и вешает на вырез своей толстовки.
Его взгляд серых глаз, известный всему кампуса, задерживается и находит блестящий серебряный колокольчик, примостившийся на стойке рядом с табличкой, которая гласит: «Позвоните, если нужна помощь».
Дзынь.
Кончиком указательного пальца он нажимает на колокольчик.
Дзынь.
Он бьет снова, несмотря на то, что я стою не более чем в трех футах от него.
Вот осел.
Я натягиваю свою самую приятную улыбку, потому что это моя работа, и что еще я могу сказать, кроме:
—Ч-чем я могу помочь?
— Дерьмовая Няня, — невозмутимо произносит он вместо приветствия, тихим и сдержанным голосом. Лишенным чувства юмора. — Я здесь для репетиторства с ... черт. Как ее зовут? — Он делает вид, что задумался, и поднимает голову к потолку.
Щелкает мясистыми пальцами.
— Вайолет.
Никакого приветствия. Никакой вежливой болтовни. Никаких прямых упоминаний о нашей стычке в продуктовом магазине, хотя он намекает на это милым прозвищем, которым наградил меня.
Я сглатываю, делаю глубокий вдох и говорю:
— Я Вайолет.
Он сужает глаза.
— Ты Вайолет?
— Да.
Недоверие охватывает все его лицо, прежде чем он берет под контроль свои черты.
— Ты мой репетитор?
Я становлюсь чуть прямее за стойкой, упираясь руками в пластиковую столешницу, благодарная за поддержку. Мои колени подгибаются.
— Да.
— Не может быть.
— Не может?
— Неееет, — протягивает он. — Потому что я видел тебя... сколько раз?