От полицейских, появившихся в моем доме в ночь аварии. Случайность. Несчастный случай. Преждевременная смерть – из-за наркомана за рулём пикапа, за который он вообще не должен был садиться за руль, и мои родители, которые возвращались на своей машине домой из театра. Я смутно помню, как моя няня Бекки, соседская девочка-подросток, испугалась, когда копы пришли в дом... пытались забрать меня, потому что наша семья была... ну, она была маленькой.
И стала еще меньше.
Несколько лет назад я начала собирать браслеты. Они дорогие, так что у меня их всего четыре, каждый куплен на деньги, которые я зарабатываю репетиторством, работой в библиотеке и уходом за детьми, такими как Саммер.
В жизни не бывает случайностей.
Это единственный браслет, обвивающий мое запястье, когда я кладу руку на свой живот.
Остальные четыре лежат на комоде.
Я тереблю его, потирая диск с подсолнухом большим пальцем, улыбаясь в темноте. Улыбаясь вопреки Зику Дэниелсу и его нежеланию сближаться с другим живым человеком.
Все нормально.
Я боролась за лучшее всю мою жизнь.
Один испуганный ребенок-мужчина не помешает мне найти его.
Зик
Зачем я дал ей этот гребаный браслет?
Господи, теперь она подумает, что мне не все равно.
Я шлепаю подушку, превращая ее в плоскую пушистую массу, и поправляю ее под головой. Уставился в чертов потолок над большой полупустой кроватью, закинув руки за голову.
Я так чертовски устал.
Но клянусь, каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу выражение лица Вайолет, когда она открывала коробку. Господи, это лицо, эти чертовы невинные глаза, они смотрели прямо на меня, как будто я... как будто я исцелил невидимую рану, о существовании которой даже не подозревал.
Этот браслет является причиной этого взгляда.
Никогда в жизни я не видел таких широко раскрытых и живых глаз, они будут преследовать меня всю ночь. Может, дольше. В этот момент я заглянул в ее душу, что делает меня похожим на гребаного сумасшедшего, но к черту мои собственные внутренние мысли.
Вайолет просто…
Просто…
Я даже не могу описать этот момент, даже если бы вы мне заплатите.
Чертова Вайолет и ее сентиментальное, сочувствующее сердце. Это беспокойство — ее чертова вина.
Я думал, она нормальная.
Я не понимал, что ей тоже больно.
Я прокручиваю эту мысль в голове, взбиваю подушку, чтобы она лежала у изголовья, и изо всех сил пытаюсь расслабиться.
Это не работает, потому что я понял, что Вайолет сломана.
Ранена. Повреждена. Похожа на меня.
Я сердито бью кулаком по подушке, разочарование нарастает, я даже не могу сформулировать свои гребаные мысли.