Всё, теперь я уеду, и ничто меня больше не удержит в этом городе! Прочь отсюда и как можно дальше. Бросаю напоследок взгляд на то место, где была куча костей с черепом на верхушке и вижу, что её нет. Что за?.. Куда оно могло деться? Кто-то убрал их, пока я возился с аккумулятором? Прямо так бесшумно и незаметно, что я ничего не увидел? Или они просто взяли и ушли сами? Кто ушёл, кости?
Это было уже слишком. Приподнятое настроение схлынуло, уступив место раздражению на грани злобы. К выезду с площади я вырулил в скверном расположении духа и даже грязно выругался, когда, поворачивая, сбил скелет какого-то старика, в полной темноте переходившего улицу.
Да не переходил он улицу, а стоял, как истукан на переходе, в той же манере, что и остальные жмурики, населяющие этот долбанный город!!!
Я катил по проспекту, который уже измерил шагами, когда толкал перед собой тележку с награбленными в автомагазине запчастями. Ехал, скрипя зубами, с трудом сдерживая желание резануть пулемётным огнём по наглым чёрным окнам, за которыми, как мне мнилось, стояли и пялились на меня тысячи безглазых костяков! Знаю, что это никуда не годится, но раздражение моё было именно таковым, когда легко наделать глупостей.
И зачем я только сразу не вернулся на ту дорогу, с которой свернул сюда? Подвела привычка двигаться всё время вперёд, не оглядываясь на пройденный путь. Впрочем, кто знает, что я встретил бы на обратном пути тогда? Может быть, было бы хуже, а может, и нет.
Полицейский заслон стоял там, где раньше его не было. Я это знаю точно, так-как улица была перегорожена, как раз напротив автомагазина, где я нашёл нужные мне запчасти. Кого они здесь ждали? Меня, кого же ещё! Ведь это я ворвался в их город, это я стрелял в граждан, особенно таких полезных членов общества, как те гопники и эти гангстеры. (Теперь уже не было сомнения в том, кто они такие, и официантка была явно с ними заодно!) А то, что я фактически защищался, оправданием в глазах закона не является. Ну, всё, как всегда!
Я бы проехал этот заслон, не останавливаясь — мой бампер разнесёт их машины, как шар кегли, а броня не боится пуль из табельных маломощных пуколок. (Хоть я и с трудом представляю себе, как скелеты полицейских будут стрелять из своего оружия, если оно у них в таком же состоянии, как у тех громил, которых я разнёс картечью, а потом выметал щёткой из салона.)
Но меня заставили повернуть не эти соображения. Просто перед машинами, перегораживающими улицу, стояли противотанковые ежи. Видимо те, кто строил заслон, понимали, с кем имеют дело. Ага, уважаете, значит! Мне не хотелось калечить фургон, и я развернулся в обратную сторону.