— Ты что сделал, скот?! — заорала, словно мне на хвост наступили. — Где я?!
— Не кричи, Даш, — прислонился спиной к стене. — Ты у меня. Я больше не мог терпеть разлуку, извини.
— Совсем охренел?!
— Да, без тебя я охренел окончательно.
— Это похищение, урод несчастный!
— Я всего-то забрал свою женщину. Что бы ты ни говорила, как бы ни злилась, что бы ни говорил я, но мы любим друг друга.
— Мы в России? — попыталась взять себя в руки.
>- Да.
— Н-да, все-таки ты поехавший на всю башку. Правильно о тебе Гаврилов говорил. Наемник, безжалостный убийца, зверь.
— Гаврилов, кстати, не самый плохой пёс. Да и Быстров ничего так, но ты все равно моя.
— Чем ты меня усыпил? — снова коснулась живота.
— Снотворное для кошек. Оно здоровью не вредит, не переживай.
— Где я?
— Я же сказал у меня, вернее, у нас. Это теперь и твой дом.
— Адрес?!
— Скажу чуть позже.
— Когда? — ощутила языком проклюнувшиеся клыки.
— Когда перестанешь смотреть на меня с такой ненавистью, — улыбнулся этот паразит.
— Ты же понимаешь, что я не успокоюсь, пока не сбегу.
— Понимаю. Поэтому дом под охраной группы из двадцати волков. Попытаешься сбежать, тебя поймают и очень бережно вернут обратно.
— На прощение можешь не надеяться, — и отправилась в спальню.
— Есть хочешь? — крикнул вдогонку.
— Хочу! — из-за подонка я не собираюсь морить голодом ребенка.
Вот же бес! Мерзавец! Шкура! Ну, ничего. Ему еще боком выйдет вся эта затея. Я себя взаперти держать не позволю. Ни ему, ни кому бы то ни было еще. И пока я бродила из угла в угол, размышляя над планом побега, этот говнюк нарисовался на пороге с подносом в руках.
— Твой обед, — поставил на стол первое, второе и компот. — Не против, если я здесь посижу?
— Против, — опустилась на стул.
— А я все-таки посижу, — тоже уселся.
— Честно, не ожидала такого от тебя, — взяла ложку, хлеб, пододвинула к себе поближе тарелку борща. — Надеюсь, не подмешал в супчик очередной отравы?
— Милая моя любимая Даша, я не травил тебя, а всего лишь дал понюхать снотворного раствора.
— Я только-только нашла себя, начала жить по-человечески, а ты… — но он прямо-таки возмутился моими словами.
— Серьезно? Начала жить по-человечески? Не смеши меня. В раздолбанном старом доме, которому даже капитальный ремонт не поможет, в съемной хибаре, заполненной ветошью. И работа твоя, уж извини, но никак не женская. Постоянно на ногах в окружении раскаленных плит. Я знаю, последние дни ты плохо себя чувствовала, раньше с работы уходила, потому что это огромный стресс. В Густосе у тебя не было такого аврала, туда приходили постоянные клиенты, а не толпы оголтелых туристов.