— У тебя будут проблемы?
— Могли бы быть, но я все уладил. Так что, об этом даже не думай. Ты исчез для всех. Не умер, но исчез. А вот с твоей девушкой, — покачал головой. — Мой совет, уходи. Уезжай из города и начинай жизнь с чистого листа.
— Так и сделаю, но сначала… — и поднялся.
— Эй? Ты куда это? — тоже встал.
— Самсон, я перед тобой в неоплатном долгу. Хотя. Если деньги все еще на месте, покрою все расходы. Но без своей женщины я не уйду.
— О деньгах думать забудь, нам ничего не нужно возвращать, — даже обиделся.
— Рик, — вступила Ксана, — ты слишком рискуешь.
— Рискую? — уставился на нее. — А если бы ты попала в беду, думаешь, Самсон не рискнул бы всем, что есть, чтобы тебе помочь?
— Рискнул, — взяла мужа за руку.
— Я бы за тебя убил любого, — подмигнул ей. — Удачи, Зверь. Надеюсь, Мира в порядке и ждет тебя. Вещи ждут в машине. Уж не серчай, если провоняли бензином. Мы их так с собой и возили, на случай твоего внезапного пробуждения.
Войтов быстро нацепил на себя халат, чтобы не светить голым задом.
— Да не прячься, — усмехнулась Ксана, — весь здешний состав медсестер обхаживал тебя так, что Самсон слюной изошел. Разве что собой тебя не грели по ночам.
Но Рику было не до улыбок. Он желал сейчас только одного — оторвать башку Баройничу, а потом и Филу — суке продажной. Время… слишком много упущено времени. За три недели могло случиться все, что угодно.
И они покинули палату. Войтов переоделся уже в машине.
— Куда едем? — Самсон сел за руль.
— Ко мне домой.
— Не боишься спалиться?
— Я выйду раньше, у леса, дальше на четверых побегу.
— Задумал вендетту?
— Да. Эти падлы живыми от меня не уйдут.
Весь путь Рик думал только о ней и о том, что могло с ней произойти за три недели. И мысли эти — страшные мысли изъедали, душили, рвали на части, отчего глаза без конца желтели, когти и клыки просились наружу.
— Тебе бы успокоиться для начала, — Самсон покосился на него, — месть, сам знаешь, блюдо такое. Его идеально холодненьким да под стопочку водки.
— Беркут, лучше молчи, — мотнул головой и в очередной раз поборол желание перекинуться.
— Я все понимаю. И да, вел бы себя на твоем месте точно так же, но пойми ты, в таком состоянии навредишь и себе, и ей.
— Если она еще жива, — прорычал не своим голосом.
— А если жива? Если ждет тебя? Кого она увидит? Разъяренного пса, у которого из пасти пена идет? И чем же ты ей поможешь тогда?
Слова друга немного привели в чувства, но перед глазами так и возникали жуткие образы. Все из-за него…