– Я закрою за собою,
Вы сказали — я не стою.
Я подброшу наудачу,
Докурю и пойду дальше.
Не дождётесь, не заплачу,
Если что, любой получит сдачи!
Я в этом фильме — главный актёр!
Я — сценарист в нём, я — режиссёр!
— Враг мой — бойся меня!
Друг мой — не отрекайся от меня…
Нелюбимый — прости меня,
Любимый мой — люби меня!
Враг мой — бойся меня!
Друг мой — не отрекайся от меня!
Нелюбимый — прости меня,
Любимый мой — люби меня…
— На минуту замечтаюсь,
Не летаю, но пытаюсь.
Упаду и поднимаюсь,
Всё в порядке, оклемаюсь.
Не дождётесь, не заплачу,
Если что, любой получит сдачи.
Я в этом фильме — главный актёр!
Я — сценарист в нём, я — режиссёр!
Музыка закончилась, и кристаллы в канделябках загорелись, ярким светом охватив тронный зал оралимского дворца.
Элияр, надо отдать ему должное, поддержал меня, а не своего отца. Парень вцепился в мою руку мёртвой хваткой, пока биологический отец распылялся, насколько важный титан появился на Хероне… и как он ему дорог.
Идея с драконом пришла спонтанно, но я решила ею воспользоваться.
Выступающих было пятеро, но каждый из них продемонстрировал такой уровень силы, что я даже дала себе зарок больше заниматься с материей, а не песни петь. Уникальность уникальностью, но накладывать иллюзию с помощью световых линий или взрывать из них же фейерверки — это совсем не то же самое, что создавать иллюзию голосом. Я до сих пор не могла ухватить суть магии титанов, в особенности сирен, но научиться управлять обычной магией так же, как это виртуозно показывают участники турнира, однозначно лишним не будет!
— Он не наш, — хмыкнул Зизран, поглаживая свою жену по руке. — Полукровка. Выпустился три года назад, да, Элияр?
Со всех сторон грянули аплодисменты.
Неожиданно моей руки коснулся Зизран Маро.
Кристол тоже смотрел на меня. Задумчиво, взволнованно, будто на что-то решаясь.
— Турнир талантов?!
— Повезло тебе… Самира, имей совесть. Дыши! Это всего лишь инкуб. Чёрте что! Откуда, позвольте спросить, у Тартиса представитель нашего Херона?!
«Только вот я так и не выбрала, что буду петь… — спускаясь на сцену амфитеатра, который на глазах проседал ещё сильнее, видимо предполагая огромную голограмму, растерялась. Раньше песня сама приходила на ум, а сейчас я была настолько зла, что ни одна идея не могла пробиться сквозь толщу негодования. Когда я достигла центра, прищурилась, оглядывая высокие стойки лавок. Чувство, что я футболист, и от меня все требовательно ждут как минимум пенальти, не отпускало. — Умники! Я сама руковожу свое жизнью! «Кина» захотели?! Оу! — Меня даже повело в сторону, когда песня пришла. — Отлично…»