Выкинул окурок на асфальт и, увидев яростный взгляд тёти Тони — дворничихи, поднял, и аккуратно опустил в урну. Любой труд надо уважать.
Забежал в школу. Звонок на урок уже прозвенел, коридоры опустели. Слегка пахло свежей краской, на подоконниках красовались липкие отпечатки пальцев. Пару стёкол прихвачены изолентой: порыв ветра — полетит вся эта конструкция к чертям собачьим какому-нибудь первоклашке на голову. Давно уже пора новые окна поставить, и вообще ремонт нормальный сделать, да администрация что-то жмётся средства выделить. Курага отца моего пыталась подбить на это дело, чтоб устроил всё как надо, и он вроде даже как обещал помочь.
Из-за отца ко мне в школе особое отношение, что с одной стороны хорошо — закрывают глаза на косяки, и вроде как не совсем хорошо в то же время. Не хотелось, чтобы все думали, что мои отметки — батиных рук дело. У меня и без его помощи оценки нормальные, хотя я и не учу ничего толком. Как-то само собой выходит, там запомнил, там списал — четвёрка в четверти.
Шагая как можно тише миновал учительскую. Не дай-то Бог директриса, — которую все ученики, от мала до велика, за глаза называли Курагой, — засечёт, что кто-то по коридору во время урока ходит. Проблем не оберёшься.
Она вроде тётка с виду мелкая, спокойная — голос в жизни ни на кого ни разу не повысила, а все в школе её боятся как огня. По струнке ходят, говорят полушепотом. Даже Круглов на что безбашенный, и то варежку при ней закрывает, не желая связываться с "Гитлером в юбке".
Поднимаюсь на третий — Долгополова навстречу по лестнице мчится, чуть с ног не сбила.
— Ты куда это?
— Пошел в ж*пу.
И ускакала.
Приплыли. Нет, то, что у Долгополовой пуля в голове — это всем давно известно, но сейчас-то я ей слова плохого не сказал, чёлку её дебильную не высмеивал.
Подошёл к кабинету английского, слышу — ржут. Нет училки что ли в классе, должна же была сегодня новая прийти…
Открыл дверь, и даже поначалу решил, что ошибся аудиторией. Стоит девчонка: глазищи огромные, напуганные, красивая такая. Даже Минаева рядом не валялась.
Стоит и мнётся, ладошки в кулачки сжимает, дрожит даже как будто. Кто такая? Новенькая, что ли…
— Можно войти? Плиз.
Все заржали ещё громче. Девчонка журнал взяла и допрос устроила. Оба-на! Она и есть новая англичанка, что ли? Нет, говорили, что молодая какая-то пришла, но чтоб настолько… А ещё не сказали, что такая красотка.
И вот как теперь об уроках думать, когда перед глазами столь очаровательное создание?
Минаева напротив шепчет что-то, глазки строит, а я сижу, и на училку смотрю. А она вроде как будто даже засмущалась немного. Глаза опускает, и тут же мельком снова посмотрит. Хмурится, всеми силами пытаясь делать вид, что всё под контролем.