Поговаривали, что она изъявляла желание поработать ещё, да чувствовала себя превосходно, но директриса её буквально выжила, освободив тёплое место Лукину.
С его появлением все престарелые кумушки-училки словно обрели вторую молодость: на работу как на праздник — с причёсками, макияжем, а Инна была более чем уверена, что Эмма Валентиновна сама на новичка глаз положила, поэтому и взяла под своё крыло.
Стрельнула взглядом на директрису: на щеках румянец, глаза блестят, смотрит — чуть ли в рот ему не заглядывает. Он же моложе её лет на десять, если не на пятнадцать! А Курага, оказывается, та ещё штучка. Ничто человеческое ей не чуждо.
Тепло распрощавшись с завучем, Эмма Валентиновна мазнула по мне рассеянным взглядом:
— Яна Альбертовна, загляните ко мне.
Хлоп. Дверь закрылась.
— Чего натворила? — кивнув на дверь, одними губами шепнула Инна.
— Ничего, вроде бы… — пожала плечами и немного напряглась.
Будешь тут напрягаться, когда прошлое с душком… Нет, вряд ли, конечно, она что-то прознала — личное дело у меня идеальное, а чем я занималась помимо работы — не её ума дело, к моей педагогической деятельности это не относится. Или всё-таки…
Вот угораздило же вляпаться!
Робко постучав, заглянула в кабинет директрисы.
— Проходите, присаживайтесь, — Эмма Валентиновна кивнула на стул, тем временем уже разговаривая с кем-то по телефону.
В её кабинете я была не в первые, но каждый раз меня удивляло разительное отличие между учительской и помещением руководителя. Стены оклеены дорогими обоями, дубовый крепкий стол, кожаное кресло, добротный паркет. Мебель из тёмного дерева.
Интересно, когда деньги на ремонт школы выделяли, специально уточнили, что кабинет директора должен походить на президентский люкс?
— Яна Альбертовна?
— А? — вздрогнула, будто не убранство кабинета рассматривала, а занималась чем-то незаконным.
— Ну, и как вам? — сцепив пальцы в замок, директриса уставилась на меня сквозь окуляры крошечных прямоугольных очков.
— Ну… красиво… современно, — замялась, нервно сглотнув.
— Вы о чём? — склонив голову на бок, Курага удивлённо округлила аккуратно накрашенные глаза.
Ощутила, как пунцовая краска залила щёки. Что я несу?
— Как вам у нас, здесь, в школе? — уточнила она. — Немного вошли в курс дела? Познакомились с педагогами, учениками? — миниатюрная фигурка Эммы Валентиновны буквально утопала в мягкой коже кресла.
— Да, потихоньку осваиваюсь, спасибо.
И ради этого она меня вызвала? Чтобы справиться, как обстоят дела?
— Я изучила вашу характеристику с прежнего места работы, о вас отзываются, как о дисциплинированном и очень ответственном педагоге. — Она взяла в руки тонкую папку, и перевернула первую страницу. — Вели внеклассные занятия, занимались с детьми-билингвами, составили программу Олимпиады, в которой дети заняли призовые места, — отложив папку, подняла на меня вопросительный взгляд. — Так в чём же подвох?