— Открывай давай! Мы знаем, что ты здесь!
Всхлипнув, я по инерции юркнула под стол. Забилась, как загнанный в угол зверек, и задрожала, покрывшись тонной колючих мурашек.
— Считаем до трёх и выбиваем дверь.
Я не смогла сдвинуться с места и на миллиметр. Дикий ужас превратил меня в статую. Это они. Бандиты. Пришли за долгами.
— Сама напросилась, дура набитая!
Удар. Ещё один. И ещё.
Треск. Звон в ушах. И мой истошный вопль в пустоту.
Я крепко-крепко зажмурилась, закрыла уши ладонями и представила, что меня здесь нет. В уме напела колыбельную… Всегда помогало, когда я в детстве боялась оставаться одна дома. Но не в данном случае. Через пару секунд я ощутила жесткую хватку на своей лодыжке. Рывок. И меня протащило спиной по полу. Ещё одна секунда... и меня в раскорячку швырнули на стол.
— Так, так, так. Кто тут у нас? В прятки решила поиграть, в кошки-мышки?
— Не-е-ет! Отпустите! Не трогайте! — извиваюсь, вырываюсь, но грубые руки держат моё тело жёстоко и неподвижно прямо на нашем кухонном столе.
Когда туман перед глазами рассеивается, я чувствую, как моё сердце в груди пропускает удары, потому что вижу две сердитые страшные рожи. Бородатые, обритые наголо мужчины. Два крепких мужских силуэта. От них неприятно пахнет табаком и угрозой.
— Смотри, какая дерзкая, — шипит один бандюк и впивается своими острыми пальцами в мои скулы, пока второй держит мои ноги. — Остынь, красотка. Дело есть.
— Твой идиот-папашка проебал тебя в карты, — перебивает первого второй бандит. — И халупу твою ржавую тоже.
— Забирайте. Только оставьте меня в покое, — рыдаю, потому что мне очень-очень страшно. Но в ответ получаю серию глумливых смешков.
— Но нам этого мало. И рубля гребанного твой клоповник не стоит, — бандит, что был повыше ростом, замахнулся ногой и со всей дури пнул стоящую рядом табуретку, которая в полёте раскрошилась на опилки. — Дерьмо.
Они вдруг призадумались. Бегло оглядели мою однокомнатную квартиру недовольными взглядами, а потом разом уставились на меня. Тот, который пониже, почесал свой лысый затылок и выдал неутешительный вердикт:
— Значит, так! Или мы тебя сдаём на органы, или шлюхой в рабство…
Я забыла, как дышать. Тьма сгустилась перед глазами, а внизу живота всё скрутило.
— Гонишь? — вмешался второй. — Да чё с неё взять? Уродина та ещё. Костлявая, неопытная, ростом маловата. Хилая, как селёдка. С такой клуши много не поимеешь.
— Заткнись ты! Пригодится, — пауза, я застываю в ожидании услышать собственный приговор. — Пусть ухаживает за нашими уродами.
За кем?
Эти мерзавцы напугали меня до седины на висках.