— Днем она предпочитает отсыпаться в кабинете Николая Станиславовича. У камина. Она уже стара для псарни.
— Тебе пора, Олег. Он еще слабоват для таких разговоров.
— Потому что вы сами несколько отошли от заданной темы, — Александра расправила плечи, и Иевлев понял, что она подняла брошенную им перчатку. — Наташу в последний раз я видела перед ужином, когда поручила ей разбудить Ивана Димитриевича. В тот вечер она отпросилась на выходной до середины следующего дня. Именно поэтому ее хватились и начали искать не сразу…
— Я не знаю, сколько их было до падения. Но нашла я только одну, хотя искала очень внимательно — мне было неудобно, что она пропала по моей вине.
Дверь тихонько затворилась за Иевлевым, и Чемесов успел заметить за его спиной в коридоре рослого городового, которому, судя по всему, и предстояло караулить основного подозреваемого в убийстве…
— Насколько серьезны улики против Ивана Димитриевича?
— И прошу тебя, помни о том человеке… Я не врал, когда рассказывал о том, что услышал у себя под окнами. Поговори с людьми в деревне. Там народ внимательный, чужак в селе приметен…
— Уже ухожу. Лечись, Иван. Как вернусь из поездки — побеседуем еще.
— Не больно-то ты любезен, дружок. А что — хозяин дома?
«И что в ней нашел Иван? Высокомерная гордячка! Ледяная королева! Холодная, опасная…»
— Я не спрашивал вас, что вы хотели, мне нужно лишь знать, что вы там делали!
— И на этом основании ты заключаешь…
Через час с небольшим в палату неторопливо вошел Олег Иевлев и, пододвинув стул, уселся рядом с кроватью.
— Тихо, тихо, дуреха. Все в порядке. Спи себе… Не пойму я вас, Олег Федорович, вы что, действительно приехали сюда, чтобы искать доказательства вины Ивана? Или все-таки цель иная?
— Вот это мы сейчас и будем выяснять. Итак, начнем…
— Что с ней? — единственный глаз Чемесова заледенел.
«Ого! — подумал Олег, внутренне подбираясь. — И зубки у нас остренькие. А вот посмотрим, что вы скажете на это».
На следующее утро Иевлев получил возможность убедиться в правоте Николая Орлова и всех остальных, кто предупреждал его, что в деревне с ним говорить не станут. Все, к кому бы он ни обращался, в момент тупели, не понимали его вопросов и, казалось, вообще едва-едва умеют говорить. Олег злился, и это лишь усугубляло положение.
Он вернулся в поместье Орлова — здесь, по крайней мере, с ним общались. Он еще раз придирчиво допросил Глафиру — кухарку Николая Станиславовича и Никифора, которые, даже несмотря на приказание барина, отвечали на его вопросы неохотно. Потом опросил Михаила Румянцева и хотел уже вновь приняться за Александру Павловну, но с раздражением выяснил, что она только что уехала куда-то с Никифором.