Руки! Для нее всегда были очень важны руки. Ее многому научила Земфира, пока ее цыганский Бог не прибрал бедняжку к себе… Кисти у него были сильные, крупные. А пальцы оказались удивительно длинными, чуткими, с аккуратно обрезанными ногтями. Ей вдруг захотелось взглянуть на линии его ладоней, таившие столь многое. Впрочем, в том, что он был опасен, Александра уже не сомневалась и так. Живя в деревне, она много раз убеждалась, что за мужиковатой грубостью черт подчас скрывались умы воистину величайшие, а уж перед крестьянской хитростью и сметкой спасовал бы любой…
— Да, я умею стрелять. И очень неплохо. Но я не стала бы убивать своего мужа…
— Даже если бы он того стоил? Почему он ударил вас этим вечером?
— Он не… — Александра устало опустилась в кресло. — Я не хочу говорить об этом. Это не имеет отношения…
— Слуги рассказывают, что он бил вас регулярно.
Молодая графиня вся застыла от стыда. Значит, ее унижение ни для кого не было секретом! Теперь о нем знает даже этот медведеподобный полицейский.
— Мне нечего добавить к сказанному, — она выпрямилась и переплела на коленях тонкие пальцы.
Иван задумчиво смотрел на изящную маленькую женщину, сидящую перед ним. Каким скотом надо было быть, чтобы поднять на нее руку! И делать это с удовольствием, день изо дня! Его профессия имела немало неприятных сторон. Например, сейчас ему не хотелось искать и наказывать убийцу графа Орлова. А еще, глядя на его вдову, хрупкую, но такую сильную, он с глухим раздражением думал, что этим самым убийцей вполне могла оказаться она сама. Но тогда… Он оборвал себя. Подобные мысли ослепляли…
— Отдохните теперь, Александра Павловна. С вашего позволения, я навещу вас завтра… То есть уже сегодня ближе к вечеру. Как вы, надеюсь, понимаете, вам не разрешено покидать этот дом до особого моего распоряжения. Еще раз прошу простить меня.
Чемесов откланялся и неуклюже выбрался из комнаты. Он чувствовал себя слишком большим для этих узких дверных проемов и коридоров. Да еще это чертово пальто! Иван вдруг понял, что озноб прошел. Теперь ему было безумно жарко.
* * *
— Ну и как? — спросил доктор, когда они с Чемесовым уже тряслись по оживавшим после ночной летаргии улицам Москвы.
Оба ехали в одном направлении — Иван в следственный департамент, Родионов — в больницу, где его ждали пациенты.
— Что как? — буркнул Чемесов и раздраженно оттянул вечно тесный воротник рубашки.
— Что сказала графиня?
— Почти ничего. Ты осмотрел ее, как я просил?
— Да. Хотя она была категорически против. Смирилась только когда поняла, что ты и так все знаешь.