— Благородной даме не пристало стеречь мужчину, словно паук — добычу! — ворчала Дарайа. — Где это видано, чтобы девушка выпрашивала внимания, мельтеша перед своим возлюбленным, как глупая мышь перед объевшимся котом?
Штан невольно стиснул кулаки, чувствуя, как его охватывает бессильная ярость. Больше не проронив ни слова, он резко поднялся с места и бросился к выходу. Гимиро понял, что у него осталось всего три дня, прежде чем магический контракт заставит его покинуть город насильно.
— Я уже разослал письма, но эти почтенные маги прибудут не раньше, чем через три дня. Единственный, кто сумеет оказаться здесь утром — маг семьи Кальонь.
— Но мы не можем сидеть сложа руки все это время, — произнес он. — Репутация господина Двельтонь находится под угрозой, поэтому я предлагаю провести обыск в каждом доме нашего города с целью обнаружения каких-либо темных предметов.
— Не означает ли это, что предмет чернокнижника действительно могли подложить, чтобы история обрела связь? — Эристель вопросительно посмотрел на Родона. — Мне кажется, что дело даже не в ведьмах, а в осознанном желании некоего человека или даже группы опорочить семью Двельтонь.
Разрумянившись и тяжело дыша, Найалла вошла в обеденный зал, где уже присутствовали Родон, Арайа, доктор Клифаир, Лархан Закэрэль и Эристель. Младшая Двельтонь жалась к отцу и казалась такой смущенной, что старшая сестра мысленно позлорадствовала, подумав о том, что Арайа в ближайшее время уж точно не сможет с ней конкурировать. Найалла вежливо поприветствовала каждого гостя улыбкой, но взгляд, адресованный Эристелю, был заметно нежнее, отчего кормилица сердито поджала губы.
Узнав, что колдунья будет жить в замке, Найалла собралась было идти к Родону, чтобы отговорить его от этого безумия. Однако, когда кормилица сообщила, что вместе с семьей Окроэ в замке будет проживать доктор Эристель, гнев Найаллы мигом улетучился. Теперь девушка мечтала поскорее увидеть своего возлюбленного, и она готова была терпеть в своем доме хоть зловонного тролля, если это позволит ей находиться рядом с Эристелем.
— А вы, господин лекарь, часто лжете? — поинтересовался Клифаир.
— Так паук или мышь! — не выдержала Найалла. — Ты уж определись, моя дорогая кормилица. И вообще, твои сравнения неуместны: к доктору Эристелю я совершенно равнодушна.
— Да-да, так равнодушны, что хватаете его глазами с такой силой, что чудом не мнете на нем одежду!
Кормилица подчинилась, а девушка, дождавшись, когда дверь за ней закроется, снова принялась за стихи. Строчки по-прежнему не желали складываться, поэтому в тяжелых творческих муках Найалла провела почти два часа.