Значит, посланник Ксении Павловны вновь сумел уехать из поселка, не привлекая к себе внимания, и не замеченный стражниками. Что ж, уже неплохо.
Ответом мне были лишь плохо скрываемые ухмылки – мол, может, нынешний жених тебя раньше и любил, а сейчас, когда понял, что после болезни ты чуть головой тронулась – вот тогда кавалер и умотал куда подальше под благовидным предлогом! А ты, голубушка, давай, жди его в городе, если повезет, то, может, и свидитесь невзначай, если женишок вовремя смыться не успеет...
Отметила и то, что одежда каждого человека перепоясана шнуром или веревкой, и у всех без исключения на поясе висел такой же небольшой мешочек из холстины, как и у меня. Только вот в моем мешочке находится заговоренный чеснок, а у здешних жителей – какая-то луковка, которая, как и чеснок, наверняка обладает своеобразным запахом. Похоже, без растительного оберега здесь на улицу выходить не принято – по рассказам Ксении Павловны, этот мир достаточно опасен.
Меж тем молодой человек, сидящий напротив, постоянно пытался втянуть меня в разговор, да еще и приставал с расспросами. Делать нечего, пришлось заявить ему с постным выражением на лице, что в дороге я предпочитаю молиться, а не разговаривать, и потому прошу меня извинить, но я буду читать молитвы про себя, и отвлекать меня не следует. С того времени я сидела молча, иногда чуть заметно шевеля губами и прикрывая глаза. По-счастью, после подобного заявления от меня отстали, и, надеюсь, больше не будут приставать с разговорами.
– Тогда могу предложить конюшню, или общий гостевой зал... – пробурчал мужчина. – Только там к ночи народу немало набивается.
– Этот старый козел, если ему на лапу не дашь, лишний раз рот не откроет!.. – пояснила девица. – Как твоего жениха звать-то?
– А как же тебя одну родные отпустили?.. – удивилась толстуха. – Ты ж хворая, а пускаешься в такой далекий путь! Вдруг в дороге прихватит – что тогда делать будешь? Да и баба ты красивая, как бы чего не стряслось – мало ли дурных людей на свете!
– В дороге он должен был на вашем постоялом дворе остановиться.
Телега миновала деревню, и дорога пошла меж вспаханных полей, на которых зеленели всходы. Надо сказать, что дорога здесь, мягко говоря, неровная, но выбирать не приходится, а то, что нас постоянно трясет – так от этого никуда не деться.
– Хорошо, пусть будет две меты... – вздохнула я. – Только я сейчас же хочу пойти в комнату – устала с дороги.
Прошло несколько минут, и мне стало казаться, будто в комнате засветился неяркий ночник. Пусть света от так называемой лампы было немного, но этого хватило, чтоб разогнать темноту в комнате и создать впечатление уюта и защищенности – во всяком случае, скрип за окном уже не казался мне таким страшным, а немного позже он и вовсе стих. Интересно, а долго будет светиться этот стерженек? Надеюсь, что могу рассчитывать хотя бы на пару часов покоя... Снова поставила пирамидку на пол, возле изголовья, и долго лежала, глядя на свет, а потом, незаметно для себя, вновь заснула.