— Аллея, посвященная лучшим заводским рабочим нашего города! — азартно воскликнула я и потащила упирающуюся Маринку вперёд. — Мы не можем не посетить, не почтить памятью это место!
— Боже, я словно не на свадьбе, а на экскурсии, — простонала Маринка. — У чего мы ещё не сфотографировались? По-моему, уже возле каждого городского дома.
— Руслааааан, — позвала я.
— Остыл? — крикнула я Руслану. — Тогда вылазь, танцевать будем.
Маринка округлила глаза, заметалась в поисках меня. Но гости поддержали и начали скандировать «горько» во весь голос. Сергей припал к губам жены. Мне захотелось смыться, но некуда.
Я, нисколько не думая, взяла одну и опрокинула, даже вкуса не чувствуя. А потом еще и ещё. А потом плясала с Маринкой, с Анькой даже, с дедушкой, который принёс самогонку — хорошая самогонка, кстати — с женихом, со всеми, кто был в состоянии шевелить ногами.
— Остыла? — спокойно спросил Руслан.
Меня поставили напротив Руслана, дали в руку яйцо. Аньке и тощей девице тоже. Снова бахнула музыка, ещё громче прежнего, кстати, Сердючка. Взрыв хлопушки, и Анька азартно бросилась к штанам Антона. Я вскинула взгляд на Руслана, он смотрел на меня, вздернув одну бровь, приподняла волны платья и склонилась тоже. Яйцо катилось по штанине достаточно гладко, я старалась не думать о том, что на меня смотрит сто человек, даже мама моя. К тому моменту, когда яйцо добралось до яиц, такая вот тавтология, Анька уже закончила под рев толпы. Я отключила мозг, и мысли о том, что только утром лицезрела то, что эта ширинка прячет и явственно выпячивается, усложняя мою работу, и пропихнула-таки яйцо. Дальше больше, оно просто скатилось вниз, в мою подставленную ладонь. Обе пары к тому моменту со своим яйцом покончили и нетерпеливо ожидали нас. Даже Антон оживился, а может, ему просто Анька понравилась. Наверняка, сверху открывался замечательный вид на её сиськи.
— До дна! Да дна! — дружно заскандировала охочая до зрелищ толпа.
Вот все на меня смотрят, почему бы ему не посмотреть тоже? Нет же, смотрит так, словно в жизни не видел ничего интереснее того, как Сергей оттаптывает Маринке ноги.
А когда пришла в себя, уже занимался рассвет. Меня чуть покачивало от усталости и алкоголя, было холодно и сыро, приставуче жужжали над ухом комары. Часть гостей разъехалась, часть расположилась тут же на постой, наполнив старый пустой дом шорохами и своим дыханием. Кто-то ещё пил и даже жарил шашлык. Я села на ступеньки веранды, вытянула гудящие от усталости ноги. Посмотрела на ноющие ладони — на них порезы, видимо, от той травы на берегу, а я даже не заметила. В угаре, что любовном, что алкогольном, не замечаешь вообще ничего, а потом пожинаешь плоды.